Роберт почувствовал, как на лбу выступили капли пота. Проклятье! Возможно, ему было бы легче выдержать все эти английские танцы и, превозмогая боль, скакать на своей деревянной ноге. Потому что ничто не могло быть хуже, чем на глазах стольких людей топтаться по паркету с женщиной, на лице которой застыла гримаса отвращения. Но разве он мог винить ее? То, что они делали, походило больше не на танец, а на осторожную ходьбу под музыку. Когда-то давным-давно Роберт с наслаждением кружил своих партнерш в вихре танца, увлекая их в угол зала, чтобы воспользоваться возможностью прижать к себе красивую женщину чуть ближе, чем позволял этикет. Теперь он мучился страхом наткнуться на какое-нибудь препятствие, которое потребует от него сделать что-то более сложное, чем базовые шаги танца. К счастью, после нескольких тактов этого мучительного напряжения к ним присоединились граф с Элоизой. За ним последовал Ленсборо со своей женой, и вскоре вокруг них закружилось множество пар, и Роберт, почувствовав, что может спокойно покинуть танцевальную залу, направился прямиком к соседней открытой двери.

– Слава богу, это закончилось, – сказал он, выпуская руку Деборы.

– Полагаю, остальное время вы проведете возле карточного стола? – сухо спросила она, когда он опустился на стул. С того дня, когда они ездили на пикник, это стало для него привычным поведением на тех немногих приемах, которые они посещали вместе. Капитан привозил жену, представлял ее друзьям, а потом, бросив ее на их попечение, уходил наблюдать за игрой.

Поднявшись на ноги, Роберт отвесил исполненный ледяной вежливости поклон и удалился, оставив ее совершенно одну. В другие дни это было простительно, но сегодня, когда предполагалось, что они празднуют свою свадьбу, он мог бы не так откровенно демонстрировать, что сожалеет об этом.

Неужели он намеренно старается унизить ее?

Дебора расправила плечи, подняла голову и снова прошла в бальную залу. Она не позволит, чтобы кто-нибудь заметил ее печаль. Не даст никому повода жалеть ее.

Так она себя и вела, делая вид, что счастлива танцевать с другими джентльменами и вовсе не расстроена тем, что супруг публично сторонится ее. Вскоре все ее танцы оказались расписаны между товарищами Роберта, которые шутливо сочувствовали Деборе, сокрушаясь, что свадебные оковы приковали ее к такому зануде, как ее муж. И даже пара высокопоставленных приятелей графа, которые не удостоили бы ее даже кивком, когда она была мисс Гиллис, сочли уместным уделить ей внимание теперь, на ее собственном балу.

Постепенно Дебора успокоилась настолько, что перестала думать о себе. Она вспомнила, что должна проследить, все ли в порядке у Сюзанны. Дебора видела, как подруга танцевала с графом, но, судя по ее лицу, даже это не слишком радовало ее. А сейчас ее и вовсе нигде не было видно.

Дебора подошла к дивану, где сидели пожилые дамы, и спросила мать, не знает ли та, где Сюзанна.

– Она вышла на террасу, полагаю, чтобы взять себя в руки, – проницательно заметила миссис Гиллис.

– О, ну тогда я, пожалуй, пойду и немного побуду с ней.

– Конечно, дорогая, будь любезна. Должна тебе признаться, я ума не приложу, что с ней делать. Раньше одно только приглашение на такой бал, как этот, вызвало бы у нее восторг… – Она умолкла, качая головой.

Дебора точно знала, что в свое время значила для ее амбициозной подруги возможность оказаться в таком избранном обществе и танцевать с графом.

Она дошла до самого конца террасы, когда снизу из сада, куда вела небольшая лестница, до нее донеслись слабые всхлипы. Дебора спустилась вниз. Чем дальше она отходила от дома, тем сильнее росло ее беспокойство по поводу того, что ее подруга, похоже, окончательно потеряла самообладание, потому что ее рыдания перемежались какими-то словами. Однако, когда Дебора наконец увидела Сюзанну, то вместо того, чтобы броситься и обнять подругу, она застыла на месте.

Потому что Сюзанна была не одна. И мужчина, который стоял рядом с ней, который обнимал ее и прижимал к своей груди, заглушая ее рыдания, – этот мужчина был Роберт.

– А теперь успокойтесь, – сказал он в тот самый миг, когда Дебора остановилась как вкопанная в пяти футах от них.

Однако больше всего ее потрясло не то, что она видела, как ее муж обнимает Сюзанну. Дебору поразило, что ее высокомерная подруга преодолела свое отвращение настолько, что позволила ему обнимать себя. Что она, цепляясь за его мундир, подняла к нему заплаканное лицо и призналась:

– Я совершила такую ужасную ошибку!

– Но не такую большую, как я, – ответил Роберт, с отчаянием глядя в ее красивое лицо.

Дебора пошла назад в бальный зал с ощущением, что все ее существо сковал ледяной панцирь. Позже она никогда не могла вспомнить, что последовало за ее возвращением и как закончился бал. Должно быть, она механически выполняла фигуры танцев, которые обещала безликим мужчинам, приглашавшим ее танцевать. Перед ее глазами стояла одна-единственная картина – ее муж, говоривший своей возлюбленной, что он совершил ужасную ошибку.

Конечно, он имел в виду то, что не сделал предложения Сюзанне. Если бы он пришел к ней и объяснил, что она может стать владелицей огромного состояния, этот бал могли бы давать в ее честь. Она бы стала членом семьи графа Уолтона и могла бы ездить с графиней на Бонд-стрит за покупками.

Ради этого брезгливая и надменная Сюзанна смогла бы преодолеть свое отвращение к увечьям Роберта. И теперь она наверняка жалела, что не сделала этого раньше. Да, она совершила ошибку, отвергнув его обожание.

Деборе не хотелось думать о том, каким будет следующий шаг этих злополучных влюбленных теперь, когда они достигли взаимопонимания. Что бы они ни предприняли, это непременно вызовет грандиозный скандал. Впрочем, Роберту он едва ли сильно навредит. Он женился по расчету. Никто не ждет, что он станет хранить верность своей невзрачной жене-бесприданнице. И если уж самая красивая дебютантка сезона сама бросилась ему на шею, кто станет винить его за то, что он не отказался от такого подарка? Другие мужчины только посмеются и назовут его ловким малым, и все двери останутся для него открытыми.

Но для Сюзанны это означало гибель. Даже если Роберт не зайдет так далеко, чтобы сделать ее своей любовницей, найдется немало любопытных глаз, которые, став свидетелями тайного свидания мисс Халу орт, подобного тому, что видела Дебора, раструбят об этом на весь город. Падение нравственное в глазах общества не менее предосудительно, чем падение физическое. Оступившуюся молодую женщину не примут ни в одном из приличных домов жестокого, не прощающего ошибок Лондона. Никто и не подумает предложить ей руку помощи.

Когда гости разъехались, Дебора вернулась в их комнаты. Вскоре Роберт прошел мимо нее в спальню. Но она словно окаменела, поняв наконец, что существует предел, который не в силах преодолеть даже такая сильная любовь, как ее любовь к мужу. Каждый раз, когда он будет исчезать, чтобы насладиться моментами близости с Сюзанной, ожидая, что жена будет закрывать на это глаза, она будет чувствовать, как острый нож вонзается в сердце. А если он снова захочет, закрыв глаза, взять ее, чтобы утолить страсть, вызванную другой женщиной, она будет чувствовать, как ее душа, ссыхаясь, превращается в прах.