Я не могу ни пошевелится, ни вздохнуть. Сердце бешено дергается в груди, словно мечтает вырваться наружу. Все должно было быть не так. Это слишком рано.

Джейден несколько раз моргает, переводит растерянный взгляд на меня и снова смотрит на Сэма.

— Джейден…

— Сколько тебе лет? — его голос глухой и охрипший, лицо бледнеет в каждой новой секундой.

Я словно беспомощный зритель в кинотеатре, который в замедленной съемке наблюдает, как из пистолета вылетает пуля. Еще секунда — и она вонзится в тело героя, и я ничего не смогу сделать. Все, что мне остается — это надеяться, что она не заденет сердце, и я все еще вправе рассчитывать на хэппи-энд.

— Через четыре месяца мне исполнится шесть. А тебе?

Джейден больше не смотрит на Сэма. Его невидящий взгляд отмеряет дюймы пространства и мучительным грузом ложится на меня.

— Почти тридцать два.

— Сэм, — моя ладонь дрожит, глаза разъедает многолетняя боль, поднявшаяся из глубин сердца. Мой вынужденный секрет, ужасающее последствие той самой ошибки, с которым я училась жить годами, второй раз явился на свет. — Займи для нас столик в кафе. Мы с Джейденом подойдем через пару минут.

Сэм, беспечно размахивая руками, скрывается за стеклянной дверью, Джейден и я в молчании провожаем его взглядами. У меня никогда не было шанса его разлюбить — зеленые глаза его сына были ежедневным о нем напоминанием.

— Как? — следует глухой вопрос.

— Я узнала, что беременна после того, как ты уехал.

Джейден закрывает глаза, трет ладонями лицо. Мотает головой и повторяет это снова. Я знаю, что он чувствует, потому что пять с половиной лет назад испытала ровно то же.

— Шесть лет… Ему целых шесть лет.

Я поднимаю голову вверх и жду, когда глаза поглотят набежавшие слезы.

— Твой муж знает?

— Да, знает.

Джейден отворачивается, прижимает запястье к лицу и стоит так с минуту. Я много раз проигрывала эту встречу в голове и всегда знала, что это будет больно. Но реальность разнесла в щепки мой болевой порог, потому что сейчас я истекаю кровью. Когда Джейден вновь смотрит на меня, я мечтаю о дозе морфина: его глаза покраснели, на щеках — влажные разводы.

— В третий раз за мою жизнь ты убила меня, Таша.

Мороженое, стоящее перед нами, просело и стекает на стенки креманок — ни я, ни Джейден к нему не притронулись. В нескольких футах от нас Сэм флиртует со своей любимой продавщицей, рассказывая об успехах в карате, пока она устраивает ему бесплатную дегустацию. Молчание становится тягостным, и я знаю, что должна стать той, кто его нарушит. И пусть я много раз проигрывала эту речь в своей голове, но сейчас все слова улетучились

— Я собиралась рассказать тебе сама и мне жаль, что все вышло таким образом.

Я не уверена, что Джейден меня услышал потому что он не шевелится, продолжая наблюдать за своим сыном. Его лицо вновь вернуло себе непроницаемость, лишь глаза остаются живыми: в них горит жадность.

— Когда ты собиралась это сделать?

— Сегодня.

Я глубоко вздыхаю, чтобы сказать все, что должна как можно более собранно и спокойно. Случись этот разговор года три назад, мне бы вряд ли это удалось, но время — лучший учитель.

— Я узнала, что беременна примерно через неделю, после того как ты уехал. Наши обстоятельства были необычными, если ты помнишь, по срокам выходило, что отец Айзек. Позже выяснилось, что я забеременела после нашего первого раза в бунгало, но об этом я узнала уже после того, как Сэм родился.

Отчаяние тех лет отзывается во мне болезненным эхом. Я опускаю взгляд на ладони в попытке усмирить дрожь, вызванную воспоминаниями. Шестое августа стало для меня одновременно самым прекрасным и ужасающим днем: Сэм появился на свет, и я узнала, что моя ошибка куда страшнее, чем я могла предположить.

Вся моя жизнь так или иначе посвящена борьбе с чувством вины, но именно это сделало меня сильнее. А дрожь — лишь секундная слабость, ничто в сравнении с тем, что мне довелось пережить тогда.

Впервые за время, что мы сидим за столом, Джейден отрывает взгляд от Сэма и смотрит мне в глаза.

— Как ты поняла, что он мой?

— Он похож на тебя, ты не мог не заметить: твои глаза и твой рот, — даже несмотря на всю драматичность происходящего, я не могу не улыбнуться, хотя в глазах в этот момент ощутимо колет: — И у него есть бабочка.

Джейден сжимает пальцы в кулаки и, глядя перед собой, моргает. Открывает и закрывает рот, словно ему не хватает воздуха, жмурится и трясет головой.

— На момент родов я была замужем за Айзеком. Он предложил мне пожениться, после того как я сообщила, что беременна. Когда я поняла, что Сэм твой, я стала тебя искать. Никто из тех, с кем ты общался не знал, куда ты уехал, а соцсетей ты никогда не имел. Айзеку я сказала, что отец не он, и предложила развестись. Он взял неделю на раздумья, но вернулся два дня спустя, заявил, что ребенку нужны оба родителя, он любит меня, воспитает Сэма как своего и не будет ни в чем не упрекать.

— И как мы оба знаем, он соврал.

— Да, соврал. Но одно обещание он все же сдержал: был для Сэма хорошим отцом и действительно воспитывал его как собственного сына.

— Пусть ты не смогла меня найти тогда… Я переехал в Лос-Анджелес год назад, но ты продолжала молчать.

— А что мне нужно было делать? Встать в очередь к твоим многочисленным любовницам? Или сказать об этом после того, как ты предельно ясно дал понять, что на меня и моего сына тебе наплевать? Или после договорного секса в твоем номере? В день, когда Сэм родился, я поклялась себе его оберегать и сделать все, чтобы он стал счастливым. С тех пор я несу ответственность за него, и все эти годы руководствовалась в первую очередь тем, что лучше для сына. Я каждый день ждала, что ты появишься в городе, и я смогу тебе рассказать, что ты стал отцом. Но шли годы, и ты не появлялся, а мне и Сэму нужно было как-то жить.

Джейден трет лицо — за последние полчаса он делает это часто. Я знаю, что ему тяжело, но и мне было не легче. Все годы пока он строил свою империю за пределами Лос-Анджелеса, я боролась с затяжной депрессией, неподъемным чувством вины и пыталась стать лучшей матерью его сыну. Упрекнуть мне себя не в чем — я решила, что расскажу ему о Сэме, если получу уверенность, что Джейдену это нужно.

— А если бы сложилось не так? Если бы наши пути не пересеклись?

На это у меня тоже есть ответ. У меня было много времени, чтобы подумать.

— Ты бы никогда о нем не узнал. Не потому что я хотела тебе отомстить, а потому что так лучше для Сэма. Опережая все твои обвинения, скажу, что не чувствую себя виноватой. Если бы мне пришлось пережить это снова, я поступила так же. Пока ты поднимал свой бизнес и пытался меня простить, Сэм рос здоровым ребенком в полноценной семье. Пусть сейчас тебе все кажется неправильным и нечестным, но и мне тогда так казалось. Ты просто уехал, не дав мне даже шанса исправить свою ошибку, а я осталась со всем этим одна… — на глазах выступают слезы, но замолчать я не в силах, также как и их остановить. Моя первая и последняя исповедь, шанс на то, чтобы до конца отпустить. — Ни одна живая душа понятия не имела, как мне было одиноко и страшно. Родители делали вид, что ничего не понимают, о случившемся я не могла рассказать никому. Так что когда ты будешь раздумываешь над тем, прощать меня или нет, помни, что шесть лет назад я тоже тебя простила.