– Теперь я их уже не вспомню.

– Вы даже не помните, были это мужчины или женщины, верно?

– Да.

– Но ведь у вас не было особых причин обращать внимание наэту женщину, поскольку она не сказала и не сделала ничего такого, чтопоказалось бы вам странным, не так ли?

– Да.

– Она пробыла на стоянке несколько минут. За это времяподъезжали другие машины?

– Думаю, что да.

– Но вы этого не помните?

– Нет.

– Тогда вы видели не одну женщину, выходившую со стоянки испрашивавшую вас о такси?

– Вы правы.

– Однако окружной прокурор сказал вам, что, когда васвызовут на опознание, вы должны указать на обвиняемую и сказать: «Это та самаяженщина».

– Да, – произнес свидетель, прежде чем Бергер успел заявитьпротест.

– Ваша честь! – обратился к судье прокурор. – Я прошу, чтобыэтот ответ был изъят из протокола, поскольку это всего лишь предположение, а нефакт. Это искажение прежних показаний свидетеля.

– Свидетель уже дал ответ, – возразил Мейсон.

– А я прошу вычеркнуть его и призываю суд принять вовнимание мой протест.

– Свидетель сказал «да», – возразил Мейсон. – Он сказал это,находясь под присягой. Вы заявляете, что его ответ не является правдивым?

– Я заявляю, что требую вычеркнуть этот ответ из протоколана том основании, что это всего лишь предположение, а не факт.

– Я не вижу нарушения правил со стороны защиты, – объявилсудья. – Ответ остается в протоколе.

– Но он не соответствует действительности, – запротестовалГамильтон Бергер. – Это не…

– Гамильтон Бергер может принять присягу и дать показания,если он хочет опровергнуть показания собственного свидетеля, – заявил Мейсон.

– Ну, в конце концов, это не столь уж важно, – с недовольнойгримасой отступился Бергер, опускаясь на свое место.

Тон Мейсона перестал быть формальным, снова перейдя взадушевный.

– А скажите, – как бы вскользь спросил он свидетеля, –сначала к вам пришли полицейские и попросили описать женщину, верно?

– Верно.

– И вы дали им ее описание?

– Да, все, что смог вспомнить тогда.

– А потом они показали вам несколько фотографий обвиняемой?

– Да.

– Вы их внимательно рассмотрели?

– Да.

– Не просто так проглядели?

– Нет, я их внимательно рассмотрел.

– И вы сказали им, что это фотографии той самой женщины,которая ставила у вас машину?

– Я сказал, что ее лицо кажется мне знакомым.

– Что еще?

– Я сказал: вполне возможно, что это была она.

– Но вы не сказали им, что совершенно уверены в том, что этоона?

– Нет.

– А позже, когда вам показали ее рядом с другими женщинами вряд, вы сразу узнали ее по тем фотографиям, не так ли?

– Да, сэр.

– Вот как?

– Она показалась мне знакомой.

– Разумеется, но даже тогда вы не могли бы с полнойуверенностью сказать, что это она?

– Хм, я сказал, что она похожа на женщину, которую я виделраньше.

Мейсон улыбнулся свидетелю.

– У меня все, – объявил он.

– Еще есть вопросы у обвинения? – спросил судья.

– Относительно нашей с вами беседы, – обратился Бергер ксвидетелю, – вы подтверждаете тот факт, что я не советовал вам ничего другого,кроме как указать пальцем на обвиняемую, когда вас попросят опознать ее?

– Да.

– У меня все.

– Одну минуту, – произнес Мейсон, когда свидетельповернулся, чтобы уйти. – У меня есть еще пара вопросов.

Свидетель остановился.

– Сколько времени вы пробыли в кабинете Гамильтона Бергера,когда он посоветовал вам указать пальцем на обвиняемую?

– Где-то с полчаса.

– О чем вы говорили?

– Минуточку, ваша честь, – подскочил со своего места Бергер.– Я протестую. Этот вопрос несущественен и не имеет прямого отношения к делу.Моя беседа со свидетелем не подлежит оглашению.

– Ваша честь! – обратился к судье Мейсон. – Только чтоГамильтон Бергер спрашивал свидетеля о том, что он говорил ему во время беседы.Это был повторный допрос обвинения. В соответствии с правилами, если обвинениезадает вопрос, касающийся части беседы, то противная сторона имеет правоспросить о всей беседе. Опираясь на данное правило, я хочу знать все, что былосказано свидетелю во время этой беседы.

Физиономия Бергера побагровела.

– Ваша честь! – взорвался он. – Я категорически протестуюпротив подобного вмешательства в конфиденциальную беседу! Как окружнойпрокурор, я имею право задавать любые вопросы, касающиеся дела, и я…

– Но вы задали вопрос, – произнес судья Кейт, – касающийсячасти беседы. К тому же этот человек не является вашим клиентом, а всего лишьсвидетелем. Протест отклонен.

– Продолжим, – сказал Мейсон, – так о чем вы тогда говорили?

– Ну, мы говорили о моих показаниях.

– И что вы сказали?

– Ну, я сказал мистеру Бергеру то же самое, что и здесь.

– А что мистер Бергер сказал вам?

– Он сказал, чтобы я показал на обвиняемую пальцем, и большеничего.

– Припомните, – сказал ему Мейсон, – а не говорил ли он вам,что не стоит упоминать о чем-либо, если только вас не станут расспрашивать обэтом особо?

– М-м… да.

– И о чем же?

– О том, что у этой женщины не было при себе багажа.

– Понятно, – протянул Мейсон. – Когда эта женщина покинуластоянку, у нее в руках ничего не было?

– Нет, сэр.

– Совсем ничего?

– Ничего, кроме маленькой дамской сумочки.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– И Гамильтон Бергер просил вас не упоминать об этом, так?

– Да, если только об этом не станут спрашивать.