Бесконечные протоколы, докладные, отношения, расписанные домельчайших подробностей обстоятельства того, где, как, почему имело местотакое-то происшествие. Такие пустяки, как мусор, выброшенный не туда, требовалидосконального расследования (благо злоумышленник всегда оставляет следы —конверты или авиабилеты), тщательно начерченного плана местности, установленияличности виновного, отправления повестки (а затем — и другой, составленной ужев более суровом стиле), передачи дела в суд (если нарушитель считал все этополной ерундой и пустой тратой времени), рассмотрения кассации и проч. Моглопройти года два до тех пор, пока дело окончательно не закрывали — без малейшихпоследствий для обеих сторон.

Насильственные преступления встречались редко, очень редко.Статистические выкладки свидетельствовали, что львиную долю происшествий вКаннах составляли драки богатых мальчиков в дорогих ночных клубах, ограбленияквартир, где хозяева жили только летом, аварии на дорогах, работа безразрешения и супружеские ссоры. Конечно, Савуа должен был бы радоваться этому —Лазурный Берег даже в те месяцы, когда сюда наезжали тысячи иностранцев, чтобыповаляться на пляже или купить-продать фильм, оставался во взбаламученном миреостровком благоденствия и покоя. В прошлом году инспектор занималсярасследованием четырех самоубийств (каждое из которых означало шесть-семькилограммов бумаг — а ведь все эти листки надо заполнить, отпечатать,подписать, подшить) и только два случая нападений со смертельным исходом.

И вот за несколько часов перекрыта годовая статистика. Чтоже такое случилось?

Телохранителей пострадавшего допросить не успели — ониисчезли, и Савуа про себя отметил: полицейским, первыми появившимся на местепреступления, надо будет объявить выговор в приказе. Они ведь, как ни крути,упустили единственных настоящих свидетелей происшествия — единственных, потомучто женщина, сидящая сейчас в приемной, абсолютно ничего не знает. Уже навторой минуте стало ясно: она находилась довольно далеко от жертвы и добиваетсятолько одного — воспользоваться ситуацией и хотя бы сейчас приблизиться (уже вфигуральном смысле) к знаменитому продюсеру.

И Савуа, следовательно, остается только читать бумаги.

Он сидит в холле госпиталя, положив перед собой два доклада.

Один, состоящий всего из двух листков, заполненныхтягомотными техническими подробностями, написан дежурным врачом. В ниханализируется состояние пациента, находящегося сейчас в блоке интенсивнойтерапии: получается, что ему неизвестным путем ввели в левую поясничную областьтела неустановленное отравляющее вещество, которое сейчас пытаютсяидентифицировать в лаборатории. По номенклатуре ядов единственное вещество,способное подействовать столь стремительно, — это стрихнин, однако онвызывает сильные спазмы и конвульсии, каковых, по словам охранников,подтвержденным показаниями парамедиков и женщины-свидетельницы, не наблюдалось.Напротив, был отмечен почти мгновенный паралич всей мускулатуры: жертва упалагрудью на стол, после чего ее вывели наружу, причем удалось это сделать, непривлекая внимания присутствующих.

Другой доклад — гораздо более пространный — исходил изорганизации под названием Европол, чьи сотрудники не спускали глаз с ДжавицаУайлда с той минуты, как тот ступил на землю Франции. Они постоянно сменялидруг друга, а в самый момент убийства наблюдение вел чернокожий агент изГваделупы, внешне очень похожий на уроженца Ямайки.

«Тем не менее он ничего подозрительного не заметил. Вернеесказать, в ту минуту, когда произошло убийство, Джавица заслонил от негокакой-то человек со стаканом сока в руке».

Хотя человек, ставший жертвой, никогда не привлекался куголовной ответственности и был известен в кинематографических кругах как одиниз самых крупных дистрибьютеров, эта его деятельность была лишь ширмой длядругой, несравненно более прибыльной. По сведениям Европола, пять лет назадДжавиц Уайлд, в ту пору — второразрядный продюсер, вступил в контакт снаркокартелем, поставлявшим на территорию США кокаин и начавшим таким образомотмывание денег…»

— Это уже интересно, — пробормотал Савуа.

В первый раз ему нравится то, что он читает. Кажется, ему вруки попало по-настоящему важное дело, а не какая-то мелочевка вроде квартирныхкраж или супружеских ссор. Это вам не два среднестатистических убийства в год.

Савуа известен механизм того, о чем говорится в этомдокладе. Наркодилеры получают огромные деньги, но не могут указать их источник,а следовательно, не могут и открыть счет в банке, купить квартиру, автомобиль,драгоценности, инвестировать средства в какой-нибудь проект, перевести изстраны в страну, ибо надзирающие государственные органы непременнозаинтересуются и спросят: «А как тебе удалось разбогатеть? Откуда все взялось?»

И вот, чтобы преодолеть это препятствие, используется такназываемое «отмывание денег». То есть превращение криминальных барышей вреспектабельные финансовые активы, которые становятся частью экономическойсистемы и приносят новые прибыли. Говорят, будто термин этот придумал АльКапоне, в эпоху «сухого закона» купивший в Чикаго сеть прачечных «SanitaryCleaning Shops» и с помощью нее, державший на банковских счетах деньги,вырученные от нелегальной торговли спиртным. На вопрос, откуда это у негостолько денег, он всегда мог ответить: «Люди стали сдавать в стирку большебелья. Я очень рад, что вложился именно в эту отрасль».

— Да, он все сделал правильно. Вот только позабылзаплатить налог с оборота, — вслух размышляет Савуа.

«Отмывание денег» применяется не только в наркоторговле — импользуются и террористы, которым надо профинансировать операции в той или инойчасти света, и политики, получившие взятку или, как стали в последние годыговорить — «откат» за то, что приняли и одобрили несуразно раздутые сметы, икомпании, которым надо спрятать от мелких акционеров свои доходы, и отдельныеличности, считающие фискальную систему вздорным и вредным измышлением. В прежниевремена достаточно было открыть номерной счет в каком-нибудь «налоговом раю»,однако недавно правительства многих стран приняли совместные меры, заключилимногосторонние договоры — так что механизм пришлось адаптировать к изменившимсяусловиям.

Одно, впрочем, не подлежит сомнению: преступники всегда намного шагов опережают власти.

Как действует система отмывания сейчас? Гораздо болеехитроумно и изысканно, чем раньше. Надо лишь неукоснительно следовать тремдавно определенным принципам — размещение, утаивание, интеграция. Взятьнесколько апельсинов, сделать из них оранжад — и никто не догадается опроисхождении компонентов.