Хенет пожала плечами.

— Я просто болтала, ничего не имея в виду.

— Я повторю тебе твои слова, — снова вмешалась Иза. — Тысказала, что мы все тебя презираем, но что тебе известно многое из того, чтоделается в этом доме, и что ты видишь гораздо дальше, чем те, кто считает себяумниками. И еще ты сказала, что когда вы с Хори встречаетесь, он смотриткуда-то мимо тебя, будто ты вовсе и не существуешь, будто он видит не тебя, ачто-то за твоей спиной, а там на самом деле ничего нет.

— Он всегда так смотрит, — угрюмо откликнулась Хенет. — Какна букашку или на пустое место.

— Эта фраза мне запомнилась: «…что-то за твоей спиной, а тамна самом деле ничего нет», — медленно произнесла Иза. — И еще Хенет сказала:«Лучше бы, он смотрел на меня». И продолжала говорить о Сатипи да о Сатипи, отом, что она мнила себя умной, а где она сейчас?..

Иза оглядела присутствующих.

— Улавливает ли кто-либо из вас в этом хоть какой-нибудьсмысл? — спросила она. — Вспомните Сатипи, Сатипи, которая умерла… И чтосмотреть нужно на человека, а не на то, чего нет…

На секунду воцарилось мертвое молчание, и затем Хенетвскрикнула. Это был даже не крик, а вопль ужаса.

— Я не хотела… Спаси меня, господин… — бессвязно выкрикивалаона. — Не позволяй ей… Я ничего не сказала, ничего.

С трудом сдерживаемый Имхотепом гнев наконец выплеснулся.

— Я не позволю… — заорал он. — Не позволю запугивать этуженщину. В чем ты ее обвиняешь? По твоим же словам, ни в чем.

— Отец прав, — без обычной для него робости, твердо произнесЯхмос. — Если ты можешь в чем-то обвинить Хенет, говори.

— Я ее не обвиняю, — не сразу с трудом проговорила Иза.

Она оперлась на палку и вся как-то сразу сникла.

— Иза не обвиняет тебя в тех несчастьях, которые поразилинаш дом, — с той же твердостью обратился Яхмос к Хенет, но если я правильно еепонял, она считает, что ты что-то от нас утаиваешь. Поэтому, Хенет, если тебечто-либо известно о Хори или о ком-либо другом, сейчас самое время сказать.Здесь, в нашем присутствии. Говори. Что тебе известно?

— Ничего, — покачала головой Хенет.

— Ты уверена, что говоришь правду, Хенет? Потому что знатьопасно.

— Я ничего не знаю. Клянусь великой Девяткой богов, клянусьбогиней Маат, клянусь самим Ра.

Хенет дрожала. Из ее голоса исчезло свойственное ей нытье. Внем слышался неподдельный страх.

Иза глубоко вздохнула и совсем сгорбилась.

— Отведите меня в мои покои, — пробормотала она.

Хори и Ренисенб бросились к ней.

— Мне поможет Хори, — сказала Иза. — Ты оставайся здесь,Ренисенб.

Тяжело опираясь на Хори, она вышла из зала и, заметив егосерьезный, но растерянный вид, прошептала:

— Что скажешь. Хори?

— Ты поступила рискованно, Иза. Очень рискованно.

— Я хотела знать.

— Да. Но это неоправданно большой риск.

— Понятно. Значит, и у тебя такая же мысль?

— Я уже давно об этом думаю, но у меня нет доказательств —ни малейшей зацепки. И даже сейчас, Иза, доказательств нет. Они только у тебя вмыслях.

— Достаточно и того, что я знаю.

— Может, и чересчур достаточно.

— О чем ты? Ах да, понимаю.

— Остерегайся, Иза. Отныне тебе грозит опасность.

— Мы должны действовать немедленно.

— Да, но что мы можем предпринять? Нужны доказательства.

— Я понимаю.

Больше поговорить им не удалось. К Изе подбежала еемаленькая рабыня. Хори оставил ее на попечение девочки, а сам пошел обратно.Лицо его было мрачным и озабоченным.

Маленькая рабыня, что-то щебеча, суетилась вокруг Изы, но тапочти не замечала ее. Она чувствовала себя старой и больной, ей было холодно…Перед ней вставали лица тех, кто напряженно слушал ее, пока она говорила.

Только в одном взгляде на мгновенье вспыхнули страх ипонимание. Может, она ошибается? Уверена ли она в том, что заметила? В концеконцов, глаза ее плохо видят…

Да, уверена. Скорей даже не взгляд, а то, как напряглось вселицо, отвердело, стало суровым. Только один человек понял ее бессвязные намеки,только он один безошибочно определил их истинный смысл…

1

— Теперь, когда я тебе обо всем сказал, что ты ответишь,Ренисенб?

Ренисенб перевела нерешительный взгляд с отца на Яхмоса.Мысли ее были в беспорядке, в голове царила сумятица.

— Не знаю, — безучастно проронила она.

— В иное время, — продолжал Имхотеп, — это дело можно былобы обсудить не спеша. У меня есть другие родственники, мы могли бы выбрать тебев мужья самого достойного из них. Но в нашем нынешнем положении мы не знаем,что будет завтра. — Голос его дрогнул, но он справился с собой:

— Вот как обстоят дела, Ренисенб. Сегодня мы трое, Яхмос, тыи я, стоим перед лицом смерти. Кого из нас первым выберет она? Поэтому мненадлежит привести свои дела в порядок. Случись что-либо с Яхмосом, тебе, дочьмоя, нужен рядом мужчина, который мог бы разделить с тобой оставленное мноюнаследство и выполнять те обязанности по управлению владениями, какие не в силахнести женщина. Ибо кому ведомо, в какую минуту мне суждено покинуть вас? Опекуи попечительство над детьми Себека я в своем завещании возложил на Хори, еслиЯхмоса к тому времени не будет в живых, то же самое касается и детей Яхмоса,поскольку он сам этого хочет, да, Яхмос?

Яхмос кивнул головой.

— Хори всегда был мне близок. Он почти член нашей семьи.

— Почти, — согласился Имхотеп, — но не совсем. А вот Каменинаш кровный родственник. И потому он, исходя из всего вышесказанного, наиболееподходящий в теперешних условиях муж для Ренисенб. Итак, что скажешь, Ренисенб?

— Не знаю, — повторила Ренисенб. Ей все это былобезразлично.

— Он красивый и приятный молодой человек, ты согласна?

— О да.

— Но тебе не хочется выходить за него замуж? — участливоспросил Яхмос.