где мужчины все решали за женщину только потому, что были сильнее, подобное не могло не вызвать пересудов.

– Хорошо, – согласилась я, все еще немного озадаченная происходящим.

– Рик, побудешь с Гвен? – уточнил Рафаэль.

Ариат коротко кивнул и переместился ко мне. Мой ректор на мгновение коснулся пальцами моей щеки, пронзил взглядом и отпустил мою ладонь. И все это под цепкими взглядами старейшин, от которых стало не по себе.

Я откинула полог шатра, вздохнула. Очень хотелось остаться и подслушать, но место накрыто непроницаемым куполом. Все, что мне оставалось, – идти следом за Риком, довериться Рафаэлю и просто ждать.

Рафаэль Эрмер

Как только моя Гвен ушла, я обвел взглядом старейшин, посмотрел на Маркуса и уставился на Хашана, ожидая объяснений. Возможно, по традициям пустынников, Гвен пока что и не могла вести переговоры, потому что не вышла замуж, но присутствовать-то рядом со мной ей никто запретить не мог. Да и Маркус не просто так, еще до нашего отлета, сказал, что существует вероятность, что ему потребуется помощь моей женщины, значит, смог договориться об этом с пустынниками.

В чем тогда дело? Я сдержался, чтобы не задать этот вопрос, зная, что получу на него ответ и так.

– Нар Рафаэль, искренне просим извинить, что пошли на эту маленькую хитрость, чтобы кое-что обсудить, – витиевато начал Хашан.

Я бросил взгляд на Маркуса.

– Условия для студентов с Ариаты уже обговорены, договор ждет твоего прочтения, поправок и подписи, – ответил менталист, и в его глазах вдруг мелькнули непонятные искры какого-то скрытого предвкушения.

Сдается, Маркус устроил все в лучшем виде, зачем-то сделав мою работу, но объяснять что-то, переходя на ментальное общение не желал, или это не осталось бы незамеченным.

– Прежде чем перейти к нашему предложению, мы хотели бы уточнить… – неожиданно в разговор вмешался Лихшан, поглаживая короткую бородку. – Ваши намерения в отношении нары Гвендолин серьезны?

Я подавил мгновенно вспыхнувшее раздражение от того, что пустынники по-прежнему вмешиваются в мои отношения с Гвен. Казалось бы, они их давно уже не касаются, все ведь ясно дал понять на последнем приеме, когда надел браслет, подтверждая и нашу связь, и показывая чувства.

– В этом есть сомнения?

Я не сдержал лед в голосе, окидывая взглядом мужчин, все еще находившихся в шатре, и, замечая, что Маркус остается спокоен, явно зная, что последует дальше и с какой целью ведется этот разговор. А вот Дасун, сын Хашана, явно взбодрился, словно надеялся услышать мой отказ.

– Гвен моя, – коротко отрезал я, смотря ему в глаза и осознавая, как непросто сейчас мне удержать контроль над эмоциями при одной только мысли, что моя женщина может достаться кому-то другому.

Дасун первым отвел взгляд и сделал шаг назад, признавая мое право, хотя явного согласия в нем не ощущалось. Поза оставалась напряженной, словно мужчина готовился к бою, и я держался настороже, готовый в любой момент, если потребуется, действовать.

– Что ж, все мы видели, как доверительны отношения между вами, нар Рафаэль, и нарой Гвендолин, и какие яркие чувства вы испытываете друг к другу, – кивнул Лихшан. – Но мы не могли не задать этот традиционный вопрос. Ведь среди наших мужчин немало достойных воинов, и каждый лелеет шанс взять в жены хорошую девушку, а обстоятельства, спустя время, могут меняться.

Советники одобрительно зашептались, целиком и полностью соглашаясь. Я остался невозмутим, унял бурю, что зарождалась внутри.

В обществе, где главные мужчины, а женщины им подчиняются, подобная речь логична. И что-то подсказывало, что традиционный вопрос – это только начало разговора.

– В благодарность за вашу щедрость, помощь и содействие, – вновь издалека начал Лихшан, – раз между вами и нарой Гвендолин все решено, мы предлагаем вам сыграть свадьбу здесь, на Зарише, по нашим традициям в ближайшее время.

Ну, теперь понятно, почему перед отлетом Диар прислал странное сообщение, в котором его жена Алекс просила меня взять на Заришу подаренные Хашаном свадебные наряды. Я с трудом подавил улыбку, еще раз прокрутил сказанное старейшиной и понял, что согласен на это безумство. Мысль, что Гвен будет моей по всем законам, заставляла задыхаться от счастья, и тянуть больше я действительно не видел смысла.

Да, сначала я пытался держаться с моей Гвен в рамках договора, потом, осознав, что не готов отпустить и дорожу ей больше своей жизни, старался дать ей время, чтобы привыкла ко мне и приняла наши отношения. Еще сутки назад планировал ухаживать за ней, приглашать на свидания и окончательно не оставить шанса сделать иной выбор. Но сейчас осознал, что все эти стадии мы давно прошли. Стоило вспомнить только один ее взгляд, когда мы встретились после расставания на две недели, и ответ Гвен был для меня очевиден.

– Я-то согласен, – коротко ответил я, и тут же радостно загомонили старейшины. – Только неплохо бы спросить мнение моей невесты на этот счет, – добавил, охлаждая их пыл.

– О, это мы сейчас устроим в лучшем виде, – пообещал Хашан.

Я приподнял брови, ожидая пояснения.

– Все по нашим традициям. Мы все понимаем, решать за такую самостоятельную и ершистую женщину, как ваша нара Гвендолин, порой чревато разладом в отношениях.

Я старательно пропустил два весьма странных комплимента моей Гвен, явно намекающих, что она может устроить мне скандал. Хорошо хоть «вашей» признали безоговорочно и больше не делают ни малейших намеков, чтобы Гвен у меня отнять.

А что касается традиций пустынников для невесты… Я был уверен, что Гвен справится с чем угодно. Они просто не представляют, с кем решили связаться. С девушкой, сумевшей заключить не самые простые договора в «Звездном ветре» и уговорить меня, несмотря на разорванный договор, помочь решить вопрос с семейной драгоценностью, хотя это было опасно.

Маркус, беззастенчиво читая мои мысли, едва заметно хмыкнул, соглашаясь. Он, похоже, тоже был не против напомнить слегка забывшим пустынникам о том, что из себя представляют девушки с Ариаты.

– Присаживайтесь, нар Рафаэль. Прочтите пока договор, вдруг у вас возникнут вопросы, а мы все сделаем, – улыбнулся Лихшан, не подозревая о наших мыслях.

Я прошел к Маркусу, присел рядом с ним на подушки.

– Скидывай документы.

– Лучше бы ты поинтересовался свадебными традициями пустынников, – хмыкнул он.

– Там есть что-то интересное?

Я немного встревожился, готовый в случае, если моей Гвен грозит что-то из ряда вон, решить возникшую ситуацию иначе.

Маркус ведь явно только что каким-то образом умудрился прочесть в мыслях пустынников все, что необходимо для свадебного обряда, иначе бы уже раньше все мне рассказал.

– Традиция для невесты – приготовить чай, обязательно сделав его сладким, а закуску к напитку – легкой, что будет означать ее согласие выйти замуж прямо сейчас, – успокоил меня друг. – Гвен, кстати, об этом сообщать не собираются, как и о том, что традиция – свадебная.

Кто бы сомневался, что пустынники не пойдут на хитрость! Я покосился на суетливых старейшин, среди которых царил ажиотаж, осознав, что за мной и Маркусом пристально следят.

– Передать информацию Гвен мысленно сможешь? – спросил, не сводя глаз с пустынников.

– Могу. Только для этого придется сломать защиту, установленную возле шатра.

Незамеченным это, разумеется, не останется. У пустынников возникнет повод сказать, что я нарушил традицию, на которую сам же и согласился. Мои слова, что не получил пояснений, не сыграют никакой роли. То-то Дасун до сих пор не отказывается от надежды, что Гвен достанется ему, дай только маленькую промашку. Значит, с моей стороны, все должно быть честно, насколько это возможно. Действовать иначе стоит только, если совсем не останется выбора.

Маркус был согласен с моим решением. Мысленно предложил передать Гвен информацию о традициях, когда она окажется в нашем шатре, но я отказался. Ведь тогда Маркусу необходимо рассказать ей и про то, что эта традиция с чаем – свадебная, а я, подумав, понял, что этого не хочу. Хитрость пустынников сыграла мне даже на руку. После соблюдения традиции, смогу сделать моей Гвен нормальное предложение. И это получится даже весьма романтично.

А что касается чая… Какой бы не принесла Гвен, сделаю вид, что он безумно сладкий.

Маркус, поймав мою мысль, улыбнулся.

– Неплохая идея, – поддержал он, все же решив оставаться на этой планете дипломатом, несмотря на то, что пустынники окольными путями пытались найти для себя большую выгоду.

Но мы оба знали, что стоит только ситуации выйти за границы разумного, церемониться не станем, покинем планету, закрыв глаза на все договоренности. И Гвен уж точно обидеть