Люк захлопнулся и мотор вездехода взревел, что-то внутри лязгнуло, машина дернулась, и снова затрясло ее на неровностях тундровой почвы. Лариса хотела закрыть глаза, но не могла. Боялась. Она сжимала детей, тискала и совала им в руки маленького медвежонка, с которым ехала девочка. Как будто хотела отвлечь их от страшного. И не замечала, что ссадины на ее руках кровоточили. И белый медвежонок пачкался в ее крови. И девочку это пугало, и она начала хныкать. Если бы не ветер, врывавшийся в открытое маленькое окошко возле головы Ларисы, она бы потеряла сознание.

Чип ехал по накатанному грейдеру и прикидывал, а что еще можно предпринять. Пикап шел хорошо, в кабине было тепло, рука почти не болела после истории с вышкой. Подлодку нашли, слава богу, ее не успели как следует тронуть, а то неизвестно, как бы повела себя в корпусе лодки зловещая старуха «Брунхильда», учитывая, сколько ей лет. Да, она скорее всего изготовлена в форме торпеды и применяться должна была так же. Хотя, учитывая условия, в которых приходилось работать гитлеровским специалистам весной 45-го года, нельзя исключать и самый дикий вариант технического исполнения. Например, железный ящик с ручками, который предстояло морякам вытащить через люк и оставить в указанном месте. А потом взорвать, создав в момент взрыва критическую массу, необходимую для начала процесса ядерного распада.

«Так, вот здесь я срежу путь и проеду берегом, так будет быстрее и ближе. И хоть немного посплю до обозначенного часа, – подумал Чип, сворачивая с грейдера. И мысли снова вернулись к лодке и потекли в привычном русле. – А может, они были смертниками, – пришла Чипу в голову новая идея. – Вполне могли разогнаться и врезаться лодкой в пирс мурманского пирса или войти в Неву и… Не получается, – поцокал Чип языком. – Лодка получила страшные повреждения в результате столкновения с другим судном и затонула. А страшная бомба не взорвалась, значит, там предусмотрен иной механизм. Жуть какая лежала на дне, а там, между прочим, суда ходят».

А здесь… Чип вслух помянул маму и всех родственников по женской линии того, кто сидел сейчас за управлением гусеничного вездехода, который летел навстречу. Разъехаться с ним по еле накатанной грунтовке было невозможно, и этот монстр мог бы и немного свернуть в сторону. Уж ему-то с гусеницами как-то все равно, где ехать. Чип резко повернул руль вправо, влетел в большую лужу, выбрался из нее, выбрасывая комки грязи колесами в подкрылки, и встал на сухом месте, пропуская вездеход.

Машина, фырча сгустками сизого дыма и усеивая тундру комками вылетающей из-под гусениц земли, пролетела мимо недоуменного Чипа. Чего он движок мучает? Передача слишком низкая. Стажер, что ли, за рулем. Или здесь тоже права покупают вместе с вездеходами, как в Москве блондинки покупают права вместе с «Ламборджини». Мысль показалась веселой, но, глянув в боковое зеркало, Чип увидел, что его залепило грязью, которой пикап забросал вездеход.

Около минуты он боролся с желанием вылезти и очистить зеркало. Нет, если не хочешь что-то делать, то любое затягивание начала процесса приведет только к еще боле отягощающим последствиям. Это Чип знал хорошо. Либо сразу делай, либо гони эту мысль прочь и не делай. И даже не думай. Он выключил двигатель и открыл дверь машины. В багажнике была тряпка и бутылка воды. Очищать, так уж начисто.

Чип остановился и присел на корточки. Под передним колесом его машины лежал белый игрушечный медвежонок. Он был чистый, что удивительно для окружающей местности. Правда, пикап стоял на сухом бугорке, но бугорок был забросан комками грязи с гусениц. Такое ощущение, что игрушку выбросили на полном ходу из вездехода. Чип поднял медвежонка и… увидел, что белый мех в крови. Раненый, что ли? Шутливая мысль одиноко повисла посреди тундры и как-то сама собой растворилась во влажном воздухе.

Другая более зловещая мысль родилась из грязи под ногами. «Летучий голландец»! Интересно, у геологов нет никаких легенд и баек на этот счет. Черный водитель черного вездехода гоняет годами напролет по тундре и… что-то там делает зловещее. «И звали его Жан Вальжан». Так, кажется, в старом французском кино было. Чип потер мех игрушки. Кровь была относительно свежая. Детская игрушка, кровь… как-то неприятно все это складывалось. Чип бросил медвежонка на кресло и принялся очищать зеркало и боковое стекло. Закончив, он вытер руки и сел за руль. Положив медвежонка на приборную панель, он завел мотор и двинулся вперед. По следам гусеничного вездехода. Туда, откуда он приехал. Все равно ведь ехать к заливу.

Не прошло и часа, как след гусениц резко свернул влево. Чип нахмурился, посмотрел вперед, куда ему следовало бы ехать, но руки сами повернули руль налево. Там на берегу, куда вели следы гусениц, стоял бревенчатый дом и несколько приземистых, явно складских зданий. Типичная рыболовецкая база. На берегу было пусто и тихо. Несколько больших лодок покачивались на воде, несколько вытащены на берег и лежат вверх днищами. Что-то там не так, почувствовал Чип.

Стараясь не наезжать на след гусеницы, Чип разглядывал землю. Вездеход приехал с северо-востока, потом развернулся и поехал на восток, а чуть дальше он повернул на юго-восток. И что? Не возбраняется. Но Чип все равно остановил машину в десятке метров, не доезжая до бревенчатой избы и следов остановки вездехода. Он шел по мокрой земле, перепрыгивал лужи и все время рассматривал землю в поисках следов. Не дойдя до того места, где вездеход останавливался, Чип сразу увидел тело.

Молодой мужчина лежал на животе, его руки были вытянуты вдоль туловища. Создавалось впечатление, что он как стоял, так и рухнул лицом в землю. Отчего так падают люди. А отчего у них на спине такие большие кровавые пятна. Да еще с узким коротким прорезом в центре куртки на спине. Ножевое ранение. Человек мертв. Это очевидно и без вскрытия. И много следов маленьких легких ножек вокруг. И следы женских сапожек. И еще оно тело подальше. Тоже лежит на животе и тоже вся спина в крови.

Чип вытащил из-за пояса «беретту» и снял оружие с предохранителя. Щупать бесполезно, но порядок есть порядок. Он сунул два пальца молодому мужчине под воротник. Нащупывая сонную артерию. Никаких следов пульса. Держа пистолет двумя руками, Чип двинулся дальше. То и дело поворачиваясь всем телом то в одну сторону, то в другую и идя задом. Возле второго тела он присел и опять по привычке сунул пальцы под воротник.

Пульс был! Слабый, частый, но был. Сунув пистолет за пояс, Чип повернул старика на спину. Тот почти сразу открыл глаза. Это не был взгляд осмысленный, выражающий что-то. Это был взгляд человека умирающего. Чип собрался опустить голову на землю, но тут губы умирающего шевельнулись. Он что-то прошептал, чего Чип не расслышал. Пришлось наклониться к самому лицу.

– Говори, старик, я слушаю.

– Девушка… и дети… – еле различил Чип в шепоте.

– Что случилось, говори!

– Спасите… их…

Чип открыл было рот, чтобы снова спросить, но старик был уже мертв. Девушка? Дети? Игрушка, которая каким-то волшебным чудом оказалась под колесами грязного внедорожника, когда мимо пролетал еще более грязный гусеничный вездеход. Детская игрушка в крови. И шепот старика «спасите их». Доставая на ходу аппарат спутниковой связи, Чип еще раз прошел по участку от второго трупа до места, где стоял вездеход. Ага, вот и следы военных ботинок.