Мы ожидали этого, но они всё равно появляются внезапно. Явившись незвано прямо к ужину. Только вот они теперь вряд ли могут рассчитывать на теплую семейную встречу, атмосфера в доме меняется кардинально.

Гранта, Эммина и Тео встречает лишь наше безрадостное молчание.

— А что так подозрительно тихо? — с весёлой небрежностью бросает Грант, стоя сзади, где-то между мной и Анной.

— Вы пришли сообщить нам нечто важное? — осведомляясь холодным тоном, отец поднимается со своего места. — Можно пройти в мой кабинет.

— Да нам и здесь удобно, — Грант тянется к столу, подхватывая с блюда кусочек мяса. Я вижу его боковым зрением, но глаз не поднимаю. Меня сейчас стошнит от его склонившегося лица. Он совсем рядом. Закрываю глаза, начиная глубоко дышать, хватаясь за подобие спокойствия, которое я так усердно пытаюсь сохранять.

— Так что, ничего мне не скажешь? — по вызывающему тону понимаю, что он обращается именно ко мне. А в памяти так некстати всплывают воспоминания о том, как он помогал мне справляться с мигренью, как он лежал обожженный, а я держала его за руку, мучаясь чувством вины — вот тогда-то ему не приходилось играть, когда он матерился и сквернословил в мой адрес. А в остальном — талантливая игра. В голове не умещается!

— Я жду, — тихо и бесцветно отвечаю на его вопрос, не поворачивая головы.

— Чего? Или может, кого ты ждешь, лапочка?

Ненавижу его голос, эту различимую ухмылку в нём и высокомерие. Я ненавижу их, но сдерживаясь, покорно отвечаю:

— Когда придут за моей кровью. Я готова отдать её хоть сейчас, для клана мне ничего не жалко.

— Смотри, какая покладистая стала, — хмыкая, восклицает Тео. — Давно бы так!

— Сейчас не нужно. Мы пришли пояснить вам кое-какие правила.

— Нет ничего важнее семьи, — перебиваю Гранта. — Ты же любишь этот мир, так возьми его! — нож для мяса хорошо наточен. И я так спокойно и равнодушно неожиданно для всех делаю это. Из моей руки потоком хлыщет темно-алая, почти черная кровь.

— Валери, господи боже!!! — с воплем испуга, бросается ко мне отец, но я успеваю встать. Смотрю, не мигая Гранту прямо в глаза, протягивая ему свои перерезанные запястья.

— Возьми всё, Оскар Грант с присущим тебе равнодушием. Испачкайся и в моей крови тоже!

— Что ты творишь, дура чокнутая?!! — орёт он, пытаясь зажать мои вены выше пореза, что-то кричит отец и Эммин. — Тео, жгут!!! Кто-нибудь звоните Кензу!

Я безучастно взираю, как они суетятся и мне даже не больно. Мне настолько всё равно, что со мной случится, что меня это даже веселит.

Доктор Лоран примчался по вызову, как только смог, чтобы зашить мне порезы прямо на дому. Но я больше не произношу ни слова, смотрю в одну точку, игнорируя их высказывания и вопросы.

— Что-то в ней либо сломалось, либо она что-то замышляет, — бормочет Грант, ожидая, что на это скажет Эммин.

— Твой брат Хэнк изнасиловал мою, дочь, потому что вы спровоцировали ситуацию. Вы убили главу рода у неё на глазах. Но вместе с этим вы убили её веру, — тихо замечает им Дарен. О да, мой отец иногда может зреть в корень. — В ней сломалась душа, Грант, если ты знаешь, что это такое. Весёлая, яркая девушка, способная искренне любить, чувствовать. Теперь у неё осталось только одно чувство.

— Ненависть? — скрипя зубами, уточняет Грант.

— Нет, ненависть — это та же страсть, а ты её не заслуживаешь. Это безразличие. Оно гораздо страшнее.

— Послушай, Вэл, — подойдя ко мне, Грант встряхивает меня за плечи, но я упрямо смотрю сквозь него. — Я особенно тебе и не врал, и не заставлял делать чего ты не хотела. Ты сама давала нам повод. Я ведь говорил, что не собираюсь помогать тебе забывать парита, говорил, что не могу сказать большего, потому что ты не умеешь защищаться от Хэнка? И ты догадывалась, что нужна нам для чего-то ещё. А интимные заморочки шли для тебя бонусом, и останутся лишь заморочками. Мы действовали в интересах клана, если ещё кто-то не понял. Для тех, кто принял изменения, особо ничего не поменялось. Мы только увеличиваем взносы, как в денежном эквиваленте, так и в личной инициативе. Свои способности вы обязаны предоставлять по первому требованию. А наша обязанность обеспечивать вашу безопасность в этом городе.

— Они ожесточили стычки с паритами, — отец заговаривает со мной, когда мы остаёмся с ним вдвоём. — Сжигают им дома, нападают без предупреждения. Но париты успели вывезти твоего друга из города. Он … беспокоится о тебе.

— Ли всегда был на моей стороне, — пожимаю плечами, тем не менее чувствуя облегчение. Одной проблемой меньше, жаль только, что мы так и не успели поговорить с Ли с глазу на глаз.

— Я не о Ли. … Джейк, — усилием воли, выдавливает отец, отворачиваясь. Очень странная смесь — негодование по поводу чувств парита к его дочери, и в тоже время уважение, за то, что парит испытывает ко мне любовь. Это единственно общее, что есть между ним и Джейком. Но отец всё равно не может этого принять. Хотя подозреваю, что на Джейка он сейчас злиться меньше, чем на остальных его сородичей.

— Не надо папа, … мне больно. О нём не говори.

— Зачем ты хотела убить себя? — взволнованно шепчет, бережно беря меня за руки.

«Неужели … он любит меня? Как-то я не задумывалась, что именно испытывает ко мне мой отец».

— Нет, я знала, что мне помогут. Я хочу заставить Гранта, чувствовать себя паршиво. Я пробью его толстую кожу и плюну ему в душу. Не сразу, но однажды он поймёт, что он натворил. Грант должен мучиться.

Я робот. Делаю всё автоматически. Хожу на работу в пекарню, слава богу, Грант там больше не числится он ведь теперь большой босс, которому развозить батоны не к лицу. Принимаю пищу и душ, даже сплю. Но я ничего не чувствую. Пустота поглощает даже мою ненависть. Я встречаю шудр, но я не вижу их лиц — я смотрю сквозь, и в основном молчу. По новым правилам, париты обходят меня десятой дорогой. Грант и Эммин перестали появляться в доме Дарена, рассудительно оценив обстановку, поэтому мы встречаемся иногда мельком, когда я автоматически шагаю по улице или через дорогу.

— Вэл! — догоняет меня его голос, тоном приказывая остановиться. — Вечером пойдешь с нами, — добавляет Грант, подходя ближе. — Возникли кое-какие трения с паритами. Тебе понятно?

— Понятно, — киваю, равнодушно глядя перед собой, вытянув руки по швам.

— А если я прикажу тебе приседать, тоже будешь так же покорно исполнять?

— Это необходимо в интересах клана? — безжизненно уточняю я.

— Да, чёрт возьми! Прямо здесь, пока не скажу «стоп»! — злясь, бросает мне вызов Грант. Я не вижу его лица, мои глаза пронзают его где-то в области сердца. «Клокочешь, гад?! Чтоб тебе порвало мерзкий лицемерный падонок!»

В полном безучастии начинаю приседать. Вероятно, он рассчитывает, что я начну сердиться или хныкать. Но меня закаляли тренировки, поэтому я могу долго выносить нагрузки. На нас уже начинают обращать внимание. Люди оборачиваются, потому что я приседаю посреди тротуара, где туда-сюда снуют прохожие. Если рядом есть париты или шудры, они тоже наверняка с любопытством наблюдают за этой глупой сценой. Но это битва характеров. Грант не знает, что безвозвратно он уничтожил не только обратный путь домой на Орфей, но и ко мне.