— Не до жиру, Михаил Федорович, — быть бы живу! У вас деловое мышление явно преобладает над оперативным. Ведь люди — не винтики. Им надо успеть вернуться с берега, привести себя в порядок, настроиться на смертельную схватку с врагом, который, образно говоря, уже ломится в нашу дверь.

— Вы слишком убедительны, Андрей Петрович, чтобы спорить с вами, — уступил Шульц. — Прекращайте погрузку угля!

— Передать семафор: «Береговой команде срочно вернуться на крейсер!», — приказал старший офицер сигнальщику.

Вернувшиеся с берега матросы возбужденно переговаривались с теми, что были на корабле, пытаясь узнать причину срочного вызова береговой команды. Слышны радиотелеграфные сигналы? Стало быть, неприятель не один. А сколько? Ведь любой японский крейсер даже в одиночку сильнее «Новика». Да к тому же и спасительного полного хода дать не можем. Что же будет?.. Ощущение решительной минуты подействовало на всех. Сосредоточенно проводились последние приготовления корабля к бою.

* * *

В 16 часов «Новик» снялся с якоря, взяв курс на юг.

Командир обратился к старшему офицеру:

— Андрей Петрович, предлагаю в случае встречи с неприятелем повернуть в широкую восточную часть залива Анива, пытаясь ввести его в заблуждение. А после наступления темноты, не включая ходовых огней, лечь на обратный курс по направлению к проливу Лаперуза.

— Пожалуй, вы правы, Михаил Федорович. Во-первых, в проливе Лаперуза обязательно будет дежурить еще один японский крейсер, перекрывая нам выход в Японское море. И если мы сразу же повернем к проливу Лаперуза, то окажемся как бы между двумя огнями. А это гибельно для «Новика». Во-вторых, если мы по вашему предложению повернем в восточную часть залива Анива, то тем самым выиграем некоторое время для ввода в строй еще трех котлов. А с полным ходом в двадцать пять узлов нам не будет страшен даже броненосный неприятельский крейсер. В-третьих, повернув на восток, мы можем попытаться пройти в Японское море и через Сангарский пролив. Хотя, — прикинул он, — Камимура будет, несомненно, предупрежден об этом, а посему перекроет нам и его. Так что правильнее будет все-таки попытаться прорваться через пролив Лаперуза. Он поближе, да к тому же и пошире, обеспечивая тем самым относительную свободу для маневра, — улыбнулся Андрей Петрович.

— Спасибо, Андрей Петрович, за детальный анализ сложившейся ситуации, — благодарно посмотрел командир на своего помощника. — Значит, так и будем действовать!

Когда же, как и ожидали, со стороны пролива появились дымы, командир направил «Новик» в восточную часть залива Анива.

— Борис Васильевич, выжимайте из машин все, что сможете! На горизонте показался наш «долгожданный» гость — ни дна ему, ни покрышки!

— Понял вас, Михаил Федорович! Сделаю все возможное. А вы уж там, наверху, всыпьте ему по первое число!

* * *

«Новик» нещадно дымил трубами, однако неприятельский корабль хотя и медленно, но все-таки нагонял его.

— Эх, нам бы былой полный ход! Японцы нас бы только и видели! — чуть ли не простонал лейтенант Штер.

— К сожалению, придется обходиться тем, чем располагаем, Арнольд Петрович, — заметил старший офицер, вглядываясь через окуляры бинокля в силуэт неприятельского корабля. — Между прочим, он очень похож на наш «Богатырь» из Владивостокского отряда крейсеров, и если бы мы точно не знали, что это японский крейсер, то поломали бы головы, пытаясь опознать его, — признался он. — В то же время нам ведь известно, что «Богатырь» прочно сидит вот уже почти три месяца на каменных рифах у мыса Брюса в Амурском заливе под Владивостоком.

— А вы, Андрей Петрович, похоже, досконально изучили силуэты не только японских, но и наших кораблей, — с некоторой долей зависти заметил командир.

— Нет ничего проще, Михаил Федорович! Фотография крейсера 1-го ранга «Богатырь» стоит в рамочке на столе в моей каюте. Ведь на нем в чине лейтенанта служит мой младший брат.

Лейтенант Штер так и прыснул от смеха, явно довольный промашке командира:

— А ларчик-то просто открывался, Михаил Федорович!

— Вам бы, Арнольд Петрович, только зубы скалить! — с неудовольствием заметил Шульц.

— А почему бы и нет, когда есть такой прекрасный повод, — огрызнулся лейтенант.

Старшему офицеру, конечно, полагалось бы одернуть подчиненного, но он, во-первых, знал о негативном отношении многих офицеров к командиру крейсера, которое так и не изменилось после назначения его вместо их всеобщего любимца Эссена. А, во-вторых, после беспочвенного упрямства Шульца по поводу необходимости уничтожения маяка на острове Кунашир, у него не было желания поддерживать авторитет командира, что он безуспешно, как выяснилось, пытался делать до сих пор.

Поэтому он произнес:

— Судя по силуэту, это крейсер типа «Ниитака» с весом бортового залпа в двести десять килограммов против восьмидесяти восьми у «Новика», то есть более чем в два раза. Серьезный противник! А его точное название узнаем, когда он сблизится с нами.

— Чему быть — того не миновать! Поднять стеньговые флаги![92]— приказал командир.

И тут же на стеньгах мачт взвились Андреевские флаги — «Новик» вступал в бой с неприятелем.

Наконец японский крейсер повернул наперерез «Новику», и когда расстояние между ними сократилось до сорока кабельтов, с «Новика» уже невооруженным глазом стали видны его надстройки, а в бинокль — даже люди на его палубе. Это был бронепалубный крейсер «Цусима» — однотипный с «Ниитака», но новый, только что вступивший в строй, орудийные стволы которого еще не были расстреляны[93].

— Открыть огонь! — напряженным голосом приказал командир.

По команде лейтенанта Штера оглушительно рявкнули орудия правого борта, и всплески их снарядов легли рядом с неприятелем. На «Цусиме» тут же блеснули огоньки выстрелов орудий его левого борта. Бой начался…

Вначале японские снаряды давали перелеты, но вскоре стали ложиться ближе. Чтобы сбить пристрелку комендорам противника, командир приказал вахтенному офицеру перейти на противоартиллерийский маневр, и «Новик» стал двигаться зигзагами, удерживая противника на дистанции в тридцать пять — сорок кабельтовых. Но вскоре он все-таки попал под накрытие. Один из неприятельских снарядов сделал пробоину в рулевом отделении под броневой палубой, которое стало заполняться водой. Тут же раздался и тревожный крик: «Пробоина в каюте старшего офицера!», а затем и новые возгласы: «Пробоина в жилой палубе!.. В кают-компании!..» Аварийная команда бросилась устранять повреждения. А затем снаряд разрушил командирскую и штурманскую рубки, уничтожив все карты и штурманские инструменты, кроме одного чудом уцелевшего секстана. По счастью, жертв пока не было.