Вывеска на тротуаре гласила, что «Инкахо» будет открыт до восьми. Отдаленно я даже слышала жужжание машины для татуировок, делающей своё дело. Я не видела Пэта с той ночи, когда произошла «Великая драка», и уж точно не собиралась останавливаться напротив витрины и приветствовать его. Бог знает, что я могу сказать этому мужчине?

В то время как «Дайв Бар» сиял как новый, и тату-салон Пэта, казалось, тоже был в хорошем состоянии, гитарное логово выглядело более неряшливым. Я вошла внутрь, благодарная за прохладу кондиционера. Пол покрывал серый промышленный ковёр, в некоторых местах протёртый практически до дыр, на котором стоял большой стеклянный прилавок, тоже довольно потрёпанный. Повсюду находились усилители, в задней части магазина виднелась барабанная установка, а стены были покрыты всевозможными видами гитар — основную часть которых я не знала.

На стене позади прилавка висел портрет Билла Мюррея. Интересный выбор святого покровителя.

Из глубины магазина доносились голоса и звуки гитарных аккордов. Я пошла в направлении помещения, скрытого стеной из усилителей. Оно было как тайный сад, сделанный из шестиструнных инструментов или что-то вроде того.

— Привет, — сказал Андре, опираясь к краю высокой стойки с гитарами. Как этот мужчина умудрялся выглядеть элегантно в ярко-красной винтажной гавайской рубашке, я понятия не имела.

Некоторые люди просто рождаются крутыми, определённо не мой случай.

— Привет, Андре.

— Послушай. — Он дернул подбородком в направлении, откуда доносилась музыка.

Вон сидел на низком табурете и играл на акустической гитаре, а напротив стояли трое детей разного возраста и смотрели. Их лица сияли от восхищения. Я прекрасно понимала почему. Вон с гитарой в руках увлёк бы любого.

Это было что-то волшебное.

Точность движения пальцев, танец мышц на руках, стиснутые челюсти и погружённый в себя взгляд. Музыка неуловимо распространялась в воздухе, наполняя магазин своей красотой. Это не было чем-то необычно сложным — вопросом виртуозности или демонстрацией мастерства. Просто старая добрая рок-песня. По-моему, Боб Дилан, или какая-то кавер-версия. Но вкладываемое усердие Вона и его сердце делало её особенной.

— До, соль, — сказала одна из девочек, которой было лет тринадцать или чуть меньше.

— Совершенно верно. — Вон улыбнулся, продолжая играть.

— И потом ре, — добавил другой, указывая на более тонкие струны.

— Да. Ты угадал.

Третий молчал, глядя как пальцы двигаются вдоль грифа.

— Он хорошо ладит с детьми, — тихо сказала я Андре.

— Нет, он чертовски с ними хорош, — прошептал он в ответ. — Это продолжается уже больше часа.

— На самом деле? — Я посмотрела на группу с благоговением.

Андре взял меня под руку и потянул назад, чтобы мы не мешали им нашим разговором. Он проводил меня к стойке, и прежде чем отпустить, сжал мои пальцы.

— Это дети парикмахера, чей салон расположен напротив, — пояснил он. — Она дважды приходила их проверить, хотела бы записать всех троих на уроки игры на гитары у Вона. Даже купила для них гитару три четверти.

— Разве ты не даёшь уроки?

Его улыбка слегка потускнела.

— Честно говоря, я не очень лажу с детьми. Подростки постарше, взрослые? Лучше подходят. Но дети до шестнадцати лет, как правило, не могут сосредоточиться более чем на две секунды. Что раздражает меня до чёртиков. Плюс они никогда не практикуются дома.

Я засмеялась.

— Ты сказал ей, что Вон не собирается задерживаться здесь надолго?

— Да. Она ответила, что мне нужно уговорить его остаться.

Внезапно, в рое шума мимо нас пробежали дети и выскочили за дверь.

— Не бегите! — Андре быстро последовал за ними, ругаясь себе под нос. — Используйте пешеходный переход! Эй, вы меня слушаете?

В магазин подул горячий летний воздух, прежде чем дверь снова захлопнулась, звеня колокольчиком.

Голос Андре звучал всё дальше и дальше, пока он, продолжая ругать детей, помогал им переходить улицу.

Из салона напротив вышла женщина с ярко-голубыми волосами. Все трое детей бросились к ней, а их радостное возбуждение было очевидно даже на расстоянии. Женщина крепко обняла их в ответ. Приятно видеть маму, которая проявляет нежность при общении со своими детьми.

Потом по моим плечам проскользнула рука, и рядом оказалась знакомая фигура. Поношенные джинсы, потрёпанные зелёные конверсы и футболка. (Сегодня он одел с группой Clash. Ему бы понравилась панк-музыка Бойда). Это был обычный гардероб Вона, и, чёрт возьми, он отлично его носил. «Рэй-Бэн» сидели на макушке, убирая от лица его прекрасные волосы.

Несмотря на то, что мужчина был полностью одет, он всё равно заставил меня содрогнуться от желания.

О том, что Вон провоцировал во мне раздетым, лучше не рассказывать респектабельной публике.

— Как всё прошло в баре?

— Хорошо,— ответила я, потянувшись за быстрым поцелуем. Круто иметь возможность такое себе позволить. Лучшее. Чувство. За всю историю. — Рози случайно подтвердила лишнее бронирование, но я справилась. Передвинула несколько столиков, пару человек спросила, не против ли они посидеть в баре. Всё улажено.

— Тебе никто не хамил?

— Нет. Только не спрашивай меня, откуда взялись те окровавленные человеческие останки в мусорном баке.

— Замётано! — Он украл ещё один быстрый поцелуй.

— Я слышала, ты начал давать уроки игры на гитаре.

Вон издал смешок.

— Непреднамеренно. Вообще-то, было весело.

— Я видела. Они были в твоих руках.

— Да? — Вон приблизился ближе и потёрся кончиком носа о мой. Этот мужчина идеально сочетал сексуальность и нежность. — Я бы предпочел, чтобы ты была в моих руках.

Я открыла рот, но ничего не сказала. Ощущала себя парализованной. Прямая линия электроэнцефалограммы. Возбуждена до смерти. Он провоцировал во мне все эти эмоции и даже больше. Вон стоял очень близко и своим взглядом делал меня практически никчёмной.

— О чём ты думаешь, Лидия?

— Не могу.

Вон нахмурился.

— Что не можешь?

— Думать.

Его улыбка доставила мне чистую плотскую радость.

Над дверью вновь зазвенел колокольчик, и, улыбаясь, вошёл Андре.

— Эти дети твои новые, самые страстные поклонники. Ты бы слышал, как они о тебе говорили.

Вон отступил на шаг. Слава Богу. У меня было такое чувство, что быстрый перепихон у прилавка в магазине — не лучшее решение. Мы находились в общественном месте, чёрт возьми, недавно тут присутствовали даже дети.