— Для тебя, — сказала я, протягивая ему пиво.

— Ты ангел.

В тусклом лунном свете на его теле блестел пот, а мокрые пряди волос прилипли к лицу. Он выпил добрых три четверти пива за четыре, максимум пять секунд. Впечатляюще. Очень по-мужски.

Хорошо, что я принесла целую упаковку.

Воздух наполнял запах скошенной травы. Все кусты были аккуратно подстрижены. Вместо Амазонки Айдахо задний двор теперь напоминал аккуратный пригородный сад с внушительным каменным очагом в центре. Я присела на один из камней и стала потягивать пиво. Над головой мерцали звёзды и светила луна. Вон быстро допил пиво, и я передала ему ещё одно.

Он сел, упираясь локтями в колени.

— Ты собираешься что-нибудь сказать?

— О чём именно? — спросила я, оглядываясь. — О саде? Прекрасная работа.

— Я имел в виду ссору с Андре.

Я подняла брови и сделала ещё глоток.

— Нет.

Ничто не сравнится с ледяным пивом жаркой летней ночью. Я приняла душ и переоделась в свободное хлопчатобумажное платье. После пыли гаража и переупаковки почти всего, что у меня было, ощущала абсолютную необходимость освежиться. Мокрые волосы я собрала в пучок на макушке. В этом состоял мой трюк — когда проснусь на следующее утро волосы будут выглядеть более объёмными. И потом, моя шея оставалась открытой для прохладного ночного бриза, определённый бонус. То, что доктор прописал после дневной жары.

Вон посмотрел на меня, потом огляделся. Этот процесс он повторил несколько раз, время от времени останавливаясь, чтобы глотнуть пива.

— Я тебя не знаю, Вон, — сказала я, когда больше не могла выносить его молчаливый вопрос. — В действительности я тебя не знаю. И ты не знаешь меня.

Он нахмурился.

— Того, что сказал Андре, оказалось достаточно, чтобы ты впал в какой-то безумный садовый загул. Я не собираюсь ничего добавлять.

— Сад всё равно было необходимо привести в порядок, — пробормотал он, опустошая бутылку с пивом. — Не нужно раздувать из мухи слона.

— Конечно. Просто работа, которую необходимо выполнить, всю за один раз… семь часов без перерыва.

Он приподнял одно плечо.

— Время, которое потребовалось.

— И ты должен был работать в нижнем белье.

— Мне стало жарко. — Он сделал ещё глоток пива. — Спасибо, что раньше выставила бутылки с водой.

— Не стоит.

Некоторое время мы пили в молчании. Верхушки старых сосен покачивались на ветру, словно они помахивали звёздам. Кто-то в отдалении от нас слушал Simon & Garfunkel чуть громче, чем нужно. В остальном ночь была спокойной.

— Хорошая идея для ограды, — сказала я наконец.

— Хм-м?

— В противном случае, соседи с удовольствием наблюдали бы, как ты подстригаешь газоны в трусах.

Он фыркнул.

— Правда. Но этот забор недостаточно высок, чтобы держать подальше сбежавших невест.

Я с шипением втянула воздух сквозь зубы.

— Экземпляры довольно навязчивые, как занозы в заднице. Их ничто не сможет остановить.

Он указал полупустой бутылкой на аккуратную линию живой изгороди.

— Папа держал их вот так, в чистоте и порядке. Потом мама сажала цветы везде, где только могла. Они росли, создавая полный хаос.

— Да?

— Я почти уверен — она делала это, чтобы сводить его с ума.— Тень улыбки скользнула по его лицу. — Каждый год она меняла цвет. Одним летом — все цветы белые, следующим все жёлтые, и так далее. Хочешь услышать ещё одну историю о неловкости в моей жизни?

— Чёрт возьми, да.

— Однажды я случайно разбил лампу. Я бросал мяч внутри дома, совершенно против правил, — сказал он. — Во всяком случае, я обвинил в этом собаку. Этот тявкающий комок пуха Нелл умоляла родителей подарить ей на Рождество, и придумала глупую кличку — Снежок.

— Что случилось? — Спросила я.

— Ну, мама понимала, что я вру насчёт лампы, но не могла этого доказать.

— А как же твой отец?

Вон рассмеялся.

— Он тоже ненавидел собаку и дал мне презумпцию невиновности.

— Бедный Снежок.

— Угу. После этого ему пришлось больше времени проводить на улице. Нелл не разговаривала со мной неделями, и мама определенно не была в восторге.

— Держу пари. Ты, должно быть, был маленьким паршивцем, — пошутила я.

— Подожди, я ещё не закончил. — Он повернулся ко мне и на этот раз улыбался искренне. — Так вот, в честь своего восьмого дня рождения я собирался организовать драку с водяными пистолетами на заднем дворе. Планировал это несколько месяцев. Мы с Эриком неделями строили гигантские форты из картонных коробок. Праздник должен был получиться отличным. Абсолютно никаких девочек.

— И потом?

— Мама в тот год посадила все цветы розового цвета. И не только светло-розовые. О нет. Повсюду красовались большие ярко-розовые цветы. Они свисали из корзин и наполняли горшки. Она впала с ними в бешенство, гораздо большее, чем обычно. — Он сделал паузу и выпил. — Было невозможно войти в сад и не ослепнуть от всего этого. Казалось, взорвалась стая фламинго.

— О, нет! — воскликнула я драматично. Слава богу, мои уроки драмы в выпускном классе наконец-то оказались полезными.

— Твоя бедная расцветающая мужественность и уличная репутация находились в опасности.

— Понимаешь? Было так унизительно! — Вон вытянул ноги, полулежа на локтях. — Эрик хотел выкопать их прямо перед вечеринкой и попытаться свалить вину на Снежка. Но я сразу понял, что это не может сработать дважды.

— Мудрое решение.

Вон кивнул.

— Твоя мама вероятно была потрясающей, — сказала я с немалым удивлением.

— Да. Она была такая.

Поскольку я не могла поделиться своими весёлыми историями о родителях, разговор снова прервался. Однако, на этот раз не возникла неловкость. Мы болтали и смотрели на звёздное небо в летнюю ночь как два друга, не более. Всё было хорошо.

— Я тебя знаю, — тихо сказал он. — Ты ошибаешься.

Мой взгляд метнулся от звёзд к нему. Его красоте не стоило завидовать звёздам. Глаза Вона так блестели, что делали лунный свет совершенно бесполезным. Только у меня всё равно не получалось прочесть по выражению на его лице о чём он думает. Мне нужно было больше света, чтобы разгадать и понять, к чему всё идёт.

— С тех пор как мы встретились, ты только и делаешь, что показываешь мне, кто ты.

В этом-то и заключалась проблема.

— Я не уверена, что справедливо судить меня по последним событиям. Последние несколько дней, возможно, были одними из самых странных и травмирующих в моей жизни.