В дверь ванной раздался громкий стук, и Андрей примирительным тоном спросил:

– Эй, Алена Павловна, вы там случаем не утопиться собрались? Или задумали покинуть наше убежище по канализационному стоку? Вообще-то я, кажется, кое-что придумал…

Быстро сполоснув заплаканное лицо и вытерев его грязноватым полотенцем (другого просто не было), девушка вышла в коридор.

– Итак, у нас есть несколько возможностей, – объявил нахал. – Первая: мы разбегаемся, и каждый занимается своим делом. Недостаток в том, что тебя в течение пары часов убьют, а я все равно не найду фамильных драгоценностей Любомировичей. Да и буду терзаться по ночам из-за твоей участи. Вторая: мы пытаемся предать огласке правду, и нас ликвидируют. Тоже не самый радужный вариант. Третья: мы прикладываем нечеловеческие усилия, и у нас все получается. Шансов, должен признать, маловато, однако почему бы не попробовать…

Алена, не помня себя от радости, бросилась Андрею на шею и даже поцеловала его в щеку. Затем, опомнившись, смущенно отпрянула от него.

Тот же ухмыльнулся беспардонно:

– А почему только один поцелуйчик? Да ладно, не буду настаивать. В качестве награды с меня хватит, если я узнаю, где находятся драгоценности. И, подозреваю, что путь к ним мне может указать информация, полученная коллегами твоего отца при извлечении останков из шахты. После пожара лаборатория переехала в другое здание. И нам туда надо проникнуть.

– А я знаю, как нам огласить правду! Мне одной никто не поверит, но если коллеги отца станут на мою сторону... К кореянке обращаться, конечно, нет смысла, потому что Любомировичи купили ее с потрохами. Но не могли же они купить абсолютно всех! Значит, надо найти тех специалистов, кто не пошел на сделку с ними, показать им выводы отца, и тогда эксперты обратятся к прессе. А им, маститым ученым, обязательно поверят!

– Сам по себе план неплохой, – кивнул Андрей. – Однако в нем имеется значительный изъян: как ты узнаешь, кто продажная сволочь, а кто – человек честный?

Девушка ненадолго задумалась. Потом стала рассуждать вслух.

– Мюнхенский профессор Хохмайер наверняка тоже подкуплен Любомировичами. Он мне всегда был неприятен… Касательно швейцарки Валерии Дорнетти ничего сказать не могу – вроде бы вполне нормальная женщина, папке даже очень нравилась, и я не могу себе представить, что она польстилась на посулы. Но сейчас именно она стала главой экспертной комиссии, и это настораживает. Про южнокореянку Минг Кой я молчу, с ней и так все понятно. Прочие специалисты… Ага, французский профессор! Как же я могла забыть о галантном Этьене! Он хоть смешон и навязчив, однако я не могу вообразить, что его могли купить. Причем де ля Вильфор – ас в своей области. К тому же деньгами его не прельстишь, потому что он происходит из чрезвычайно состоятельной дворянской семьи. Точно, мы должны обратиться к нему!

– А заодно проникнуть в лабораторию и покопаться в тамошнем центральном компьютере, где собраны все данные, – добавил Андрей.

Через день они отправились в то здание Академии наук, куда переехала лаборатория. Официальные результаты работы комиссии были уже оглашены, и ученые подводили последние итоги, намереваясь в ближайшее время покинуть Экарест.

К входу подъехал автомобильчик с замысловатой эмблемой. Из него выскочил Андрей, облаченный в синий комбинезон, в руках в него был ящик с инструментами. Алена, также в комбинезоне, в берете, скрывавшем ее волосы, и с темными очками в пол-лица, последовала за ним.

Вахтер на входе долго их не мурыжил: Андрей, бойко тараторя с ним по-герцословацки, кажется, рассказал заодно несколько шуток, и мужчина беспрепятственно пропустил их.

– Я сделал так, чтобы отсюда поступила жалоба на то, что возникли проблемы с оборудованием, – пояснил Андрей, когда они поднялись по широкой лестнице на второй этаж. – Подобное здесь случается практически каждый день, так что вахтеры привыкли и уже не звонят, дабы осведомиться, вызывали ли ремонтников. А теперь нам надо сориентироваться…

Здание оказалось пустынным, что было заговорщикам лишь на руку. Изредка попадавшиеся на пути сотрудники не обращали ни малейшего внимания на двух людей в синих комбинезонах. Андрею понадобилось некоторое время, чтобы понять, куда идти, и наконец они добрались до южного крыла, где и находилась лаборатория.

Заметив электрический щиток, молодой человек открыл его и принялся в нем копаться. Через некоторое время удовлетворенно хмыкнул:

– Ага, теперь все понятно... Ну что же, вперед!

Они прошли по коридору, остановились перед одной из дверей. Алена дернула ручку – дверь была закрыта. Андрей со сноровкой профессионального грабителя при помощи отмычки вскрыл ее.

– А сигнализация не сработает? – забеспокоилась Алена, на что ее сопровождающий снова хмыкнул:

– Алена Павловна, а что, по-вашему, я делал в коридоре на распределителе? Или, думаете, мне хочется угодить в лапы полиции?

В комнате располагались компьютеры и прочие технические средства. Андрей присвистнул, сел в вертящееся кресло, включил один из агрегатов и сказал:

– Все как я и предполагал… Мне потребуется какое-то время на то, чтобы внедриться в систему и найти в ней нужную информацию. Если, конечно, информация там вообще имеется. Так что прошу меня извинить!

Огорченная Алена вышла из кабинета. Она-то оказалась здесь совсем с другой целью! Только, похоже, синеокий нахал ее обманул – они пожаловали в то время, когда все ученые уже разошлись. Андрею наверняка наплевать на смерть ее папки, ему хочется одного: отыскать фамильные драгоценности короля, будь они неладны. Как будто побрякушки способны сделать человека счастливым! Если бы только можно было вернуть к жизни папку… Но этого не купишь ни за какие деньги.

Внезапно Алена услышала звук открывающейся двери и увидела выходящей из соседнего кабинета кореянку Минг Кой. Девушка немедленно отвернулась и сделала вид, что внимательно изучает состояние паркета. Дамочка прошла мимо нее, кажется, не обратив внимания.

И почти сразу же на глаза Алене попался французский профессор. Именно его она и искала! Мужчина, вытирая рот платком, шагал к одному из помещений. Девушка ринулась к нему…

* * *

Этьен де ля Вильфор вскинул на Алену глаза и произнес чуть ли не благоговейно:

– Неужели, мадемуазель, это правда?

И, не слушая ответа, снова углубился в чтение распечаток. Лицо ученого раскраснелось, а на губах играла улыбка. Наконец, перевернув последнюю страницу, ученый произнес:

– Не понимаю только, почему мы не были поставлены в известность о выводах профессора Кочубея? Профессор Минг Кой презентовала нам совсем другое…

И тут до него дошло. Француз выпучил глаза:

– Но в таком деле мы имеем дело с наглой фальсификацией и подделкой результатов исследования международной комиссии, состоящей из признанных специалистов, мадемуазель. Однако я никому не позволю вынудить меня поставить свою подпись под ложным заключением! Клянусь Богородицей, мне об этом ничего не было известно! Я ведь доверял профессору Минг Кой, а она, в свою очередь, твердила, что ваш батюшка полностью согласен с ее выводами. Да никому и не приходило в голову, что останки принадлежат не принцессе Василисе! Тем более что реконструировать лицо барышни не получилось, череп был слишком уж поврежден, удалось воссоздать лишь фрагменты. Ни у кого и тени сомнений не было…