них, с религией еще не расстались!.. Старый режим!

В петлице сюртука была вставлена русская деревянная деревенская ложка, на золотистом фоне кустарная роспись! Она даже как-то гармонировала по цвету с парчовым жилетом!

Манеры его были солидны, неторопливы, увесисты. Голос самоуверенный, возглашающий «истину», этим он сильно отличался от размашистых, взмахивающих движений рук Владимира Маяковского, жестов горлана и бунтаря!

Маяковский читал стихи, мне отчасти известные:

Лысый фонарь сладострастно снимает с улицы черный чулок!

Или:

у — лица. Лица У догов годов рез- че.

Мне нравились эти стихи, и я думаю, что всегда найдутся любители поэзии, которые будут любоваться именно этими стихами периода его безденежья и бедности! Несмотря на все уважение к тому, что было сделано потом!

Но, разумеется, эти стихи возмущали многих присутствующих, которые не дошли еще и до Блока и Ахматовой!

Они все еще пребывали в плену у Надсона или стихов «Чтеца-декламатора», вроде:

Каменщик, каменщик, в фартуке белом, Что ты там строишь? Кому? Эй, не мешай нам, мы заняты делом: Строим мы, строим тюрьму!

Чтение стихов вызывало реплики, полные возмущения, на которые Маяковский умело, тонко и ловко возражал, и это было самое интересное во всем вечере, так как это не было срепетировано и мы имели возможность восхищаться настоящей импровизацией!

Потом выступал Д. Бурлюк и читал «классические стихи», как он их именовал.