кем я и был изначально. Пока голова шла кругом, и я никак не мог решить, хорошо это или плохо. С другой стороны, расовых модификаций техника Степана, по его же заверениям, все одно не поддерживала. А идеи о смене гендерной идентификации я всегда смело переадресовывал далеким заграничным фрикам.

Осилив пол кружки, наконец, смог осмотреться. Длинный зал, два ряда капсул по шесть в линию. Но чистеньких только две, моя и напротив. Остальные покрыты тонким слоем пыли, а кое-где и паутины. Освещение искусственное, но не фэнтезийными кристаллическим светильниками, нет. Светятся длинные полосы лент на стенах под самым потолком. Электричество.

– Держи,– Степан сунул мне в руки видавшие виды штаны и рубашку.– Напяливай и айда к стасикам!

– К кому?

– А, ты ж не здешний. Стасики это типа обслуживающего персонала, что-ли. Прозвали так потому, что людям досаждали на Земле еще насекомые такие. Мелкие, в сущности почти безвредные, но размножающиеся с неистовой силой. На вид мерзкие. И норовящие испоганить жилище самим фактом своего присутствия. Местный юмор, стал быть.

– Тараканы что-ли?– предположил, взглядом на полу отыскав поношенные шлепки.

– Ну да. Только местные они как люди. Но не люди.

– Оборотни?

– Ядрена матрена, ну ты выдал... Оборотни! Понимаешь, раньше по всей локации корпорация заправляла. Бааааальшая такая... артель. Или банда. Или нечто среднее.– Степан ткнул пальцем в направлении стены. Обрывок плаката на ней гласил: «Компания «JR» искренне рада приветствовать тебя, участник проекта «Мебиус»!» И радостные лица юноши и девушки фоном.– На нее работали и люди, ясен красен. Но предпочитали они стасиков.

– Не понимаю.

– По ходу разберешься. Вот ты как сюда попал?

– Приглашение на ноут пришло. Заснул там. Проснулся здесь.

– Верно. В городе мероприятия восьмого дня. Традиция. Мэр устраивает, Кирос. Кирюха по-нашенскому. А где праздник, там и акции, а порой и подарки.

– Это ты к чему?

– Вставай на ноги, юный падаван. Ты стал одним из нас!– подпустив мрачной торжественности в голос, провозгласил мужчина. А добавил уже совсем обыденно:– и идем в лавку!

– Зачем?

– Приоденешься поприличнее.

– У меня нет денег.

Общую вселенскую истину я усвоил крепко. Тебе нигде не рады, коль не звенит в кармане монета.

– Есть,– возразил Степан, ловко выворачивая мое предплечье. Татуировка, о которой я и позабыл в суете, прибавившая цветных линий со времен полигона, оказалась на месте. – Лавочник обязан обеспечить вновь прибывшего стандартной экипировкой. А у тебя, вижу, даже чуть лучше стандартного. Наверно, маленький приз за экономию ресурсов на корректировку внешности.

– Ну... наверное,– я по-прежнему не вполне понимал контекст беседы.

– Ясно. Тупишь немного после переноса. Обычное дело. Тем более у тебя он прошел с отклонением. Давай проверим реакции. Присядь. Наклонись. Подпрыгни. Голова не кружится? Все норм?

Я молча кивнул, проделав гимнастику, хотя меня слегка и мутило.

Степан махнул рукой, приглашая следовать за ним.

– А чем вызваны... отклонения?

– Отклонения, или,– обернувшись, Степан сделал вид, что пристраивает несуществующие профессорские очки на переносицу,– по научному, флюктуации могут быть вызваны широким спектром физических факторов.

– Широким... спектром?

– Но, вероятнее всего, виной всему та хреновина на запястье,– провожатый не выдержал долго академического тона, вновь перейдя на разговорный.– И на кой сдалась тебе она? Хлам ведь!

Я не стал спорить. Кому хлам, кому сокровище. Время рассудит.

– О! Зато я знаю, куда тебя отвести! Там точно оценят девайс! А может и купят!

Миновав коридор, двери в который раздвинулись по мановению руки провожатого, мы чуть задержались у выхода. Тут двери оказались двойными, массивными, с миниатюрными штурвальчиками посередине, приводимыми в движение усилиями мускулов.

Улица встретила прохладой, резко контрастировавшей со вчерашним зноем у «шахматной» башни. Солнце светило ярко, но не раздражало глаз. Двух и трехэтажные дома из желтого, персикового или терракотового ровного камня уходили вдаль по обоим сторонам неширокой, вымощенной сероватым булыжником, мостовой. Кое-где росли деревья, а возле домов, за низенькими белыми оградками, радовали глаз изумрудные лужайки. Гарр-Оут производил впечатление довольно большого, хотя и малолюдного в этот час поселения.

– Народу у нас проживает немного,– пояснил Степан по пути.– Так что проблем с жильем не будет, если надумаешь остаться. Занимай любой пустующий дом.

– Что, бесплатно?– я не собирался бросать группу. Но информация лишней не бывает.

– Ээээ, не совсем. У власть имущих свои расклады. Приходится соблюдать их. И играть по их правилам.

– Каким... правилам?– мифы о продаже души за право на еду и кров, непрошено всплыли в памяти.

– Да там ничего сложного. Нудновато немного, это да. Ходи на работу. Выполняй норму. Посещай раз в неделю храм.

– Вас принуждают молиться местным богам?

– Успокойся, никто там ни к чему не принуждает. Больше всего похоже на отчет. Там же можно взять задание. Или получить благословение. Да и помолиться можно, если кому нужно. Но это все по желанию. Обязателен только краткий отчет.

– Странно...

– Еще бы нет! – расхохотался непонятно чему спутник. Мы свернули на улочку поуже, с приплюснутыми, вытянутыми наподобие бараков, строениями. Улица чем-то неуловимо отличалась от прежней. И, прежде чем сделать первый шаг по ней, пришлось преодолеть невидимую, но ясно ощутимую кожей, преграду. Будто воздух на миг уплотнился, дыхание перехватило, а после снова все пришло в норму.

– Заметил завесу?

– Да.

– Граница. Внутри городская. Отделяет жилую зону от торговой. Ты можешь перемещаться свободно. Но стасикам за нее хода нет.

– А есть еще и другие границы?

– Само собой, ясен-красен. Но о том позже. Сейчас мы в вотчине торговцев,– пояснил гид, останавливаясь у одного из строений. На вывеске, свисающей на цепочках с перекладины столба, красовалась чеканка путника, выходящего за околицу,–– ну вот и лавка.

До того, как войти, Степан дернул за шнурок, привязанный к колокольчику, закрепленному над косяком.

– Динь-динь!– раздалось над головой.

– Динь-динь,– откликнулся перезвоном из глубины строения брат-близнец внешнего колокольчика.

– Стасика зовут Фрейм. Да ты и сам ник над головой увидишь. Обращайся к нему по имени.

– Ник над головой?– без авиаторов я не был столь уж уверен в способности различить ники и системные записи.

– Просто фокусируй взгляд над макушкой собеседника.

Дверь гостеприимно распахнулась. На пороге застыло невозможное существо. Человека оно если и напоминало, то весьма отдаленно. Зеленоватая кожа, торчащие наружу и вверх длиннющие, чуть ли не ослиные уши, пенсне на крючковатом, и тоже непропорционально