спиной к себе, достал из подсумка анализатор и пробирки из противоударного пластика и активировал цилиндр, который мне дал Тайвин. Тело окутало защитной радужной пленкой, и я спокойно потянулся к воде, рассчитывая, что одномоментно руку мне наверно не откусят — и был прав.

Из воды взметнулась червеобразная морда в полметра в диаметре, без глаз, но с полосками вдоль тела и шевелящимися на них ножками. Я замер, рассчитывая, что творение природы ориентируется не на зрение или нюх, а на слух, и тихо приказал группе не двигаться и не дышать. Что самое странное, послушался даже Тони — по внутреннему визору им передавалась моя картинка, и поворачиваться к червю в попытке его убить никто не хотел.

С виду животное было оснащено неплохой хитиновой броней, уязвимых точек я толком на теле не видел, а пока кто-то из нас дотянется до игломета — нападет и голову прочь: круглый рот, полный мелких острых зубов, указывал на то, что это хищник, и в том числе ловит с берега зазевавшуюся добычу. Но я полагал, что мы для него крупноваты, и твари нужно время на безопасный для нее отход. Спустя полминуты напряженного молчания червеобразное животное начало медленно погружаться обратно, а я столь же медленно, останавливаясь на его недоверчивых дерганых движениях, опускал руку с анализатором и пробиркой в воду — взять образец было критически важно в моей системе координат.

Когда голова уже почти ушла в воду, я очень осторожно руку из озерца вынул и скомандовал отход — никаких клинышков признавать я не стал, и мы пошли по моей схеме. Тони, впечатлившись, первое время не отсвечивал, что меня вполне устраивало.

Но на середине пути назад амбиции не могли не воспрянуть духом, и Тони, игнорируя мое красноречивое молчание, разорвал круг. Я не стал подавлять бунт — пусть как хочет делает — пожал плечами и молча встал спиной к Роману и Макс. Дан почти решился на выбор стороны в этом молчаливом конфликте и качнулся в сторону Тони, когда я почувствовал неладное. По земле скользнула тень — и я, не очень осознавая, что делаю, заорал:

— Садись в круг! — Дан, дернувшись, сел к нам на корточки, но Тони остался стоять скалой, не желая выполнять идиотский, по его мнению, приказ.

Тень росла в объеме, и стало понятно, что на нас летит стимфала — но крупнее раза в два, чем те экземпляры, что мы наблюдали раньше. Кончики чешуек, готовые пролиться пронзающим дождем на пугающий ее объект, выглядели небезопасно даже для нашего полного обмундирования, и я понял, что сейчас этот дебил, хватающийся за оружие, попадет прямиком в поле ее зрения. И почти уже увидел, как он с бедра всаживает в гигантское подобие бабочки иглы, одну за одной, а та осыпает его чешуйками-перьями. И представленная картинка мне совершенно не понравилась.

Я выхватил цилиндрик с защитой, активировал ее и кинул в центр круга, радужный купол закрыл удивленных Романа, Макс и Дана, а я рванул к Тони, подножкой сбивая его на землю и закрывая собой. Я рисковал, хорошо обученный астродесантник запросто мог на автомате перекинуть меня через бедро — но уповал на сложную для него ситуацию и эффект неожиданности.

Дурак — не дурак, но я отвечаю за всю группу, а не только за тех, кто мне симпатичен. Перья забарабанили по броне, прошибая ее слабые места — и вскоре чешуекрылое удалилось. Тони спихнул мою тушку с себя и воззрился на ребят, а те — на мою спину.

— Что не так? — мрачно поинтересовался я, чувствуя, как по спине ползут медленные струйки чего-то липкого.

— Ты дикобраз, — хихикнула Макс. — Все в порядке?

— Вроде да, — пожал плечами я, подымаясь. — Ползем обратно?

— Круг? — предложил Тони. Мы уставились на него, он смущенно потупился. — Я понял, так удобнее.

Слон в лесу сдох, не иначе. Я собрал группу в круг, деактивировал защитный купол, не забыв забрать вещицу с собой, и мы без инцидентов, шугаясь от теней и шорохов в луговом покрове, вползли на территорию части. Тут я просто рухнул без сил на травку под ноги полковнику, седовласому и Тайвину перьями вверх и трагическим голосом известил:

— Макс сказала, что я дикобраз. Можно меня лишить сего безобразия?

Тайвин, подзывая лаборантов, сочувственным тоном ответил:

— Разумеется, Честер. Вы не пострадали?

Я повел плечами, прислушиваясь к телу. В нескольких местах на спине саднило, но ничего критически неправильного я не ощущал.

— Если только мое самолюбие. И немножко спина. И еще чуточку то, что пониже.

Ученые быстро вытащили застрявшие в броне псевдоперья, и я смог, кряхтя под весом экзоброни и усталости, встать и отдать Тайвину анализатор, образец воды и прототип защитного купола. Тот принял результаты нашего первого полевого испытания и попросил:

— Зайдите в медчасть. А потом ко мне.

— Хорошо, — лишних вопросов я задавать не стал, ощущая, как по телу расплывается кисельная слабость — адреналин отпускал, и хотелось расслабиться. С трудом переставляя ноги, я сдался медикам — те обработали мне порядком, как выяснилось, порезанную спину, и, перебинтованный, вымотанный, но довольный я нарисовался на пороге корпуса ученых.

— Проходите, — Тайвин махнул мне рукой, приглашая в кабинет. Я с любопытством прошелся по лаборатории, уставленной аппаратурой и химической посудой — что-то пикало, горело разноцветными огоньками, трещало и щелкало, и все было безумно интересно, но совершенно непонятно. С порога я сделал ученому комплимент:

— Удивительно полезная вещь оказалась эта ваша защита. А никак ее нельзя