— Командор. Империя напилась крови. Но обиды так быстро не забываются. Если мы хотим мира, то только от нас будет зависеть, насколько долго он продлится. Только от нас.

***

Сейчас в доках альвийской станции располагался особый корабль. Яхта имперского министра. Это дипломатическое судно, оборудованное специальным образом. Начнем с того, что «яхта» была побольше иного фрегата размером и приближалась к скромному крейсеру по габаритам. Точной информации о технической начинке не было, но судя по активности ее двигателей можно смело утверждать, что этот корабль был очень быстрым. А если хватает энергии на скорость, то хватит и на щиты. Так что высокопоставленная особа могла быть спокойна — его драгоценную тушку вывезут в безопасное пространство в любом случае.

Обычно такие корабли не предполагают большого экипажа, в целом. Но не в этом случае. Небольшой экипаж тут все же имелся. Позиционирующий себя как обычные пилоты и обслуга, эти люди двигались и вели себя как профессиональные военные. Которыми, безусловно и являлись. Странно ожидать чего-то меньшего от министра Империи. К слову, на этом фоне слова самого министра о неожиданной поломке такого судна звучали если не издевательски, то смешно.

Пара человек из охраны министра располагались у посадочного челнока. Никто не мог проникнуть или передать что-то на этот корабль.

Шел седьмой день переговоров. Абсолютный мир достигнут не был, но некоторые договоренности по заморозке конфликта были установлены. Стороны разошлись, чтобы посоветоваться с властями фракций и определиться с дальнейшим планом действий.

Министр шел недовольным. Империя, как и он сам, не привыкли идти на уступки врагу. Но пришлось. Альвы не оставили выбора. Подогревать сейчас пламя конфликта означало бы две вещи. Во-первых, перенос конфликта в системы Империи, потому как поднятый под ружье флот не успел бы добраться до фронтира. Это если не упоминать еще оголившихся границ с другими фракциями. Во-вторых, множество жертв среди имперцев, в попытке задержать продвижение врага. А смерти вызывают недовольство народа, что в свою очередь чревато бунтами и забастовками. Не лучшее время для такого. Пришлось пойти на уступки. Дорогие уступки. Казне и народу придется заплатить за амбиции властей чеканной монетой. Но сейчас это было лучшим вариантом. И это бесило министра еще сильнее.

Он почти дошел до своего корабля. Уже начал садиться в челнок, когда внимание мужчины привлекло кое-что иное. Министр остановился, вышел из челнока и пошел дальше, вдоль дока. К одиноко стоявшей фигуре, почти в самом тупике отсека.

— А вот и предатель. Прячешься здесь? Это правильно — зло произнес министр, подходя к стоявшему спиной человеку.

Тот неспешно повернулся и на мгновенье в его глазах блеснул серебряный свет, но тут же пропал. Слова имперца вызвали у командора только улыбку:

— И кого же я предал?

— Всех людей. Всех нас, примкнув к этим тварям. Я настоятельно советую тебе, парень, пересмотреть свои решения — привычная, показательная речь. В Империи обычный народ любил послушать что-то помпезное. Манера говорить въедается в натуру.

— Интересно. Вот только среди альвов я увидел больше человечности, чем в солдатах Империи. Не вижу необходимости поддерживать ублюдков, вроде вас — таких слов министр не слышал давно. Особенно он.

— Как ты смеешь? Значит ты такая же тварь, как и они. Хорошо. Тогда ты сдохнешь первым, когда Империя вернется забирать долги. Я лично прослежу. Я найду тебя и тогда...

— Ты умрешь — спокойным тоном произнес командор. Настолько будничным, словно говорил о погоде — А теперь, имперская шавка, тебе пора к хозяину. В этот раз косточки не будет. Столько косяков м-м-м... Будет только палка. Не так ли?

— Тварь. Я запомню тебя — министр резко развернулся и едва ли не влетел в челнок.

Долго задерживаться в доке дипломатический корабль не стал. Он тут же покинул станцию, а потом и систему альвов. Все это время имперец не находил себе места. Он нервно сжимал кулаки. Некоторые элементы мебели его личной каюты уже пострадали. Но министр никак не мог успокоиться. Он вышел в коридор, в попытке отвлечь себя и немного поесть.

— Ну, тварь. Лично прослежу, чтобы сдох — глубокий выдох подарил немого спокойствия — Никто не смеет со мной так говорить.

Тихий смешок. Едва заметный. Охранник, стоявший у входа, коротко усмехнулся, но тут же затих.

— Тебе весело? Я спрашиваю ТЕБЕ ВЕ-СЕ-ЛО?!

Этот голос и тон. В таком состоянии министр мог легко и без разбору отдать человека под суд. Мимолетное изменение в настроении могло обернуться поломанной судьбой для кого-то другого. Стоило насторожиться. Нет. Стоило молить о прощении. Это имперец любил. Его бы развлекла такая картина.

Но вопреки всем ожиданиям, охранник не упал к его ногам. Не валялся на полу, растирая слезы по лицу. Даже хуже. Он рассмеялся открыто. Странным, хихикающим смехом.

— Да как ты смеешь, я...

Договорить министр не успел. Хихикающий охранник сорвался с места и схватил непонимающего мужчину за грудки. А потом втолкнул его обратно в свою каюту.

— Что... как ты... — говорить было сложно. Туша охранника, да еще и в легкой броне, навалилась сверху, прижав министра к столу — Помо... помоги... те!

— Как мило — женский голос. Шелковый. Мелодичный. На мгновенье имперец забыл о ситуации, в которой оказался, зачарованный звучанием этого голоса. Но в следующий миг в голову раскаленной иглой ударила иная мысль «На корабле нет женщин!».

— Кто... кто вы? — охранник слегка ослабил хватку и говорить стало легче.

— Вы? — и снова этот звенящий колокольчиком смех — Какая неожиданно прорезавшаяся учтивость. Мне нравится.

Звук шагов. Рядом с министром остановилось двое персон. Если судить по видимому краю брони — одним из них был второй охранник, что стоял с другой стороны коридора. Надежда угасала. Вероятно, экипаж предал его. Но пока эти мысли одолевали имперца, вторая персона наклонилась, заглянув в его лицо.

— Увы — проговорила горячим шепотом прекрасная альвийская девушка — Поздно быть учтивым. Придется отвечать за свои слова... и поступки.

— Альвийская тварь! — внимание мужчины вернулось к хихикавшим за спиной охранникам — А вы! Предатели! Вам весело? Я еще посмеюсь на ваших могилах. Таких как я не убивают, а значит я до вас доберусь, сколько бы вам не заплатили, где бы вы не спрятались.

Смех альвийки заставил снова обратить свое внимание на нее. Оскорбления прошли мимо, лишь позабавив девушку:

— Тебя не убьют. Какая проницательность. Как гласит предоставленная нам информация, министр внешней политики Империи как раз этим и отличается. Проницательностью и вниманием к деталям. Что же. Пришлось тебя немного отвлечь, лапуля. Да. Твои люди не предатели, в том понимании этого слова, которое имеешь ввиду ты. Но сейчас это не самая большая твоя проблема, дорогуша.