— Мы вас не ждали на самом деле ещё как минимум пару дней, — нарушает тишину Марко, беря на себя ответственную роль разбивания любой возможной неловкости. — Но поищем что-нибудь из закусок, если вы проголодались с дороги. Можем пройти на кухню, — явно чересчур наигранно предлагает он, начиная заходить на кухню обратно, но на него никто не обращает внимания.

Все остаются на своих прежних местах, только Никола бесшумно отодвигается на пару шагов, словно опасается, что без него здесь произойдёт что-то ужасное. Кстати, не исключено. Особенно, если эта миниатюрная особа не прекратит так очевидно довольствоваться ситуацией.

Она игнорирует взглядом всех, кроме Алека, заостряя на нём прищур тёмных, поблёскивающих азартом глаз.

— Я так понимаю, наше привычное приветствие уже не получится сейчас, — интересуется она так, словно предупреждает его, что ему этого делать не стоит.

Словно он этого хотел. И теперь я убеждена наверняка, что эта стерва знает, как провоцировать меня правильно.

Это даже хуже, чем она бы попробовала накинуться на него, а он оттолкнул бы её.

Ну, я надеюсь, что оттолкнул бы.

Чёрт, на секунду мне становится даже жаль, что не удалось в этом убедиться. Вот так запросто вся моя уверенность тает на глазах, хотя и предпочитаю оставлять не услышанными каверзные подколки, подкидываемые не то ревностью, не то нервозностью от всей происходящей ситуации.

И не сразу чувствую на себе взгляд Алека, уперевшись собственным на Николь.

Чисто из личных соображений, я даже мысленно отказываюсь называть её так, как называл её Алек.

— Мы можем уйти, — предлагает он снова этим чертовски осторожным голосом, за что сразу зарабатывает убийственный взгляд от меня.

От которого быстро отказываюсь, когда к происходящему подключается разум. Вот только ещё позориться не хватало, давая Николь понять, как раздражаюсь от её присутствия.

— Зачем? — интересуюсь коротко, и вполне могу гордиться лёгкостью своей интонации.

Я включаюсь в игру этой пигалицы: думает, буду нервничать и стараться избегать её? Не дождётся!

С усилием высвобождаю пальцы из ладони Алека, чтобы разуться, при этом каждое действие даётся с трудом, когда точно знаешь, что за тобой наблюдают. Алек так вообще впитывает каждое микроскопическое движение, пристально смотря за мной с высоты своего роста. Я не жду, когда он разуется тоже, прекрасно понимая, что Алек сейчас по-прежнему отыскивает причины, которые будут звучать убедительно, чтобы всё-таки удалиться и, как минимум, поговорить. Прохожу чуть вперёд и останавливаюсь в метрах трёх от Николь. Она так и стоит, сложив руки, но на сей раз смотрит мне в глаза. В тёмном взгляде плещется не то интерес, не то предвкушение предстоящего веселья, но я не поддаюсь и стараюсь, как можно нейтральней смотреть на неё в ответ, словно даже не могу понять, почему на её губах расцветает ухмылка прямо перед тем, как она поворачивается и идёт на кухню. Перед взглядом сразу оказывается лицо Николы, несколько извиняющееся, но в большей степени за то, что он просто в курсе, почему каждый из нас так себя ведёт. У меня едва дёргается уголок губ, когда пытаюсь выдать лёгкую улыбку, как бы говорящую «всё нормально». Он уходит следом за своей сестрой, а я беру совсем короткую паузу, чтобы вдохнуть и выдохнуть, когда внезапно ощущаю, как Алек бесшумно оказывается позади меня, и его напряжённая, твёрдая грудь соприкасается с моей спиной. Почти неощутимо.

— Мы всё ещё можем уйти, принцесса, — говорит он негромко, хотя это не поможет, учитывая слух каждого присутствующего.

Его тёплое дыхание гуляет по моим волосам, и я ничего не могу поделать с дрожью, скатившейся по всему телу.

Я хочу просто прижаться к Алеку. Закинуть назад голову и положить её на крепкое плечо, желая забыться и отмотать время назад. В тот момент, когда казалось, что все разногласия наконец решены. И не то чтобы я обижалась, — нет. Просто надела на себя своего рода бронежилет. Во-первых, это убережёт от лишних проявлений эмоций; во-вторых, Алеку надо окончательно дать понять, что следующего секрета быть не должно.

Я пользуюсь второй раз тем же замечательным ответом, который обезоружил Алека на несколько долгих секунд.

— Зачем? — опять легко и коротко спрашиваю я, оглядываясь назад, и передёргиваю плечом, стараясь, чтобы голос звучал достаточно серьёзно. — Мы пришли сюда разговаривать об Ордене, а, по скольку число присутствующих, скорее всего, не изменится в ближайшее время, не вижу смысла что-то переносить.

Губы Алека сжимаются в тонкую нить, в его сосредоточенном на моих глазах взгляде отчётливо читаются сразу борьба и рассуждения. Всегда непреклонная его натура желает чисто автоматически возразить, — и возможно, он даже бы нашёл несколько аргументов, — но более разумная часть него принимает мои аргументы. Николь не уедет, это уже не просто понятно, Алек знает наверняка. И в этом тоже нет ничего странного, само собой нормально, что братья пожелали держать в такое время сестру поближе, а я лишь проявлю небывалый эгоизм, если сейчас начну разыгрывать драму, как малый ребёнок, и бегать прятаться по углам, избегая того, что в первую очередь важно для меня.

Поэтому ответа Алека я не жду, разворачиваюсь и скидываю с плеч куртку, намереваясь положить её на диван, когда буду проходить мимо гостиной, но моё запястье оказывается пойманным. Алек легко тянет руку на себя, заставляя меня повернуться, и я почти сразу готова прервать его речь, но он заговаривает первым. И его слова звучат до ужаса просто.

— Я забыл, принцесса, — сообщает он с некой сокрушённостью в голосе, словно одновременно и не понимает, как такое произошло, и раскаивается в случившемся.

И я ему верю, даже не думая бросить в ответ что-то язвительное. Вместо этого говорю другое.

— Просто давай уже сделаем это.

А потом сразу отправляюсь в гостиную, кладу куртку и делаю вдох намного глубже, чем требуется воздуха, и наконец захожу на кухню. Внимание привлекает ярко выраженный, насыщенный запах кофе: эти ребята явно выпили за предыдущий час не одну кружку, но сейчас его готовят для нас. Марко сразу же интересуется, добавлять ли мне как обычно сливки, и в это же мгновение ощущаю на себе острый, внимательный взгляд. На лице его сестры выражается своего рода недовольство, когда бросаю в сторону взор, словно её раздражает, что он со мной так мил, и это внушает в меня оптимизм, что сегодня не одна я понервничаю. Надеюсь, это не так заметно по мне, но всё же предпочитаю не лыбиться и оставлять выражения лица абсолютно невозмутимым. Улыбаюсь Марко, соглашаясь, и благодарю его, проходя вглубь, но тут же сталкиваюсь с нелёгким выбором: сесть самой возле Николь или оставить это место для Алека. В конце концов, ему не привыкать терпеть её, а для меня это точно будет проверкой на прочность, потому сажусь рядом с Николой.

— Сейчас подойдут Несс с Дамьяном, — сообщает Марко, стоит только Алеку пересечь порог кухни.

Он проводит рукой по волосам и отрывисто кивает, уже сосредоточенный на изучении обстановки, и заметно удивляется, подмечая, что оставила ему место возле его бывшей. Его вопрошающий взгляд направляется к моему, но я делаю вид, что не понимаю, чему адресовано его недоумение.