Генеральские погоны растаяли как дым, и теперь наконецКраюхин чувствовал себя полностью независимым. Теперь он уже ничего не боялся.Он вдруг вспомнил, что всю жизнь проработал в уголовном розыске и всегда давилразную нечисть. Он вдруг вспомнил, что карьеру сделал не в министерских ичиновничьих кабинетах, а подставляя себя под пули. Он вдруг вспомнил, что егообязанность — найти мерзавцев, убивших уже нескольких офицеров. И вспомнив всеэто, он понял, что теперь ничего не боится. Теперь это был прежний полковникКраюхин.

— Они плюнули нам в лицо, — громко сказал он, — ребята, мыне имеем права это так оставить.

Здесь не было его подчиненных и сотрудников. Были его боевыетоварищи, с которыми он проработал много лет. Это был редкий момент единениявсех. Они словно вспомнили присягу, они стали единым коллективом, решившимпокарать убийц. Краюхин почувствовал это единение лучше других.

— Товарищи офицеры, — громко сказал он, — с этой минуты мына боевом дежурстве. Пока не будут найдены убийцы, никто не уйдет домой.Человек, убивший Дятлова, должен знать, что не уйдет от возмездия. Этот Иудаеще здесь. Может, он даже меня слышит. Я обещаю: мы найдем его.

В комнату вошел дежурный офицер и протянул лист бумаги.Краюхин взял сообщение. Прочел и дрогнул.

— В городе начался террор против наших офицеров, — объявилон, — у Рижского вокзала убит Леонид Свиридов. Руководство ФСБ подозреваетНикиту Шувалова.

— Приказываю, — продолжил начальник МУРа, — всем офицерамполучить оружие. Передать ориентировку по городу на поиски Звягинцева иШувалова.

Создать группу для расследования обстоятельств убийствастаршего лейтенанта Дятлова.

Все молча слушали начальника.

— Мы разберемся во всем, ребята, — вдруг тихо пообещалКраюхин. И тяжело опустился на стул.

Заседание закончилось поздно вечером, и он прошел в свойкабинет, попросив секретаря принести ему крепкого чаю. Он немного гордился тем,что все-таки удалось стабилизировать экономику, обуздать инфляцию, остановитьпечатный станок. Премьер был абсолютным прагматиком, привыкшим твердо стоять наногах. Разные прожекты его никогда не увлекали. Ему было важно реальноесоотношение поставленной цели и платы за продвижение к ней.

Сейчас, сидя в своем кабинете, он в которой раз подумал, чтовсе сделанное может кончиться крахом, если президент вдруг захочет егозаменить.

Это было несправедливо и не правильно, он так много сделалдля стабилизации. Но, согласно действующим правовым нормам, полностью зависелот желания и настроения одного человека — тяжело больного президента, которыймог в любую минуту обвинить его в чем угодно и освободить от занимаемойдолжности. Такие прецеденты уже случались, и премьер лучше других зналнепредсказуемый характер президента.

Раздавшийся телефонный звонок заставил его вздрогнуть.Звонил руководитель аппарата Кабинета Министров, занимавший должностьвице-премьера.

Это был его личный выдвиженец, чью кандидатуру он отстаивалперед президентом.

— Добрый вечер, — сказал вице-премьер, — вы просили, чтобы явам позвонил после совещания.

— Да, конечно, — вспомнил премьер, — что случилось сЛипатовым?

Говорят, у него инфаркт был на даче?

Обычно вице-премьер отвечал сразу. Но теперь он непривычнозамялся и неясно сказал:

— Мы разбираемся.

— В чем разбираетесь? — нахмурился премьер. Он не любил,когда давали нечеткие, расплывчатые ответы.

— Простите, — извинился вице-премьер, этим вопросом сейчасзанимаются прокуратура и ФСБ.

— Почему?

— Есть подозрение, что он умер не от инфаркта. Подозреваютубийство.

— Только этого не хватало, — разозлился премьер. —Разберитесь лично и доложите. — Он с раздражением бросил трубку.

Зазвонил еще один прямой телефон. На этот раз звонил мэргорода.

Премьер не очень доверял ловкому и пронырливому мэру,успешно делавшему карьеру. В рейтингах политиков он уже давно шел четвертым,после президента, руководителя его администрации и премьера. И довольно четконабирал дополнительные очки. Его реальную силу уже почувствовали многие, дажепремьер вынужден был считаться с главой столицы, избранным не простобольшинством горожан, а оглушительным, невероятным, триумфальным большинством.Он снял трубку.

— Слушаю вас.

— Я хотел бы с вами встретиться, — попросил мэр. Это былонеожиданно.

Но в таких просьбах премьер никогда не отказывал. Мэр входилв очень узкий круг людей, которые могли попросить такого приема в любой момент.И премьер это знал. Гораздо хуже было то обстоятельство, что об этом знал и саммэр.

— Хорошо, — сказал премьер, — я жду вас через полчаса.

Через полчаса ему доложили, что приехал мэр столицы. Премьерзаставил его прождать целую минуту и только затем принял. Рейтинги рейтингами,думал премьер, а показать ему его место не мешает. Мэра, казалось, не смутилаэта минута. Он вошел, как всегда, энергично, быстро, словно собираясь наочередную стройку.

— У меня к вам важное дело, — сказал мэр.

— Садитесь, — сказал премьер.

— Давайте поговорим в вашей комнате отдыха. Или где-нибудь вдругом месте, — вдруг предложил мэр.

Премьер покачал головой. Такие вещи нельзя поощрять. Но,может, у его гостя действительно важное дело.

— Хорошо, — сказал он, — идемте в малый зал заседаний. Тамнас не побеспокоят. Они вышли из кабинета, к удивлению секретаря и помощника, ипрошли в малый зал.

— Меня не беспокоить! — приказал премьер. За длинным столомони сидели друг против друга.

— У вас, очевидно, какое-то важное дело, — сухо сказал премьер.Он не хотел слишком очевидно объединяться с мэром. Президент всегда ревнивоотносился к подобному сближению окружающих его людей, имевших большоеполитическое влияние в стране. Всю свою жизнь проработавший в партийномаппарате, президент знал о сокрушительной мощи чиновничьего аппарата и еговлиянии. И не доверял своему окружению, часто тасуя колоду приближенных лиц.

— Вы уже слышали о смерти заведующего вашим секретариатом? —спросил мэр.

— Конечно, слышал.

Мэр достал из кармана газету, протянул ее премьеру.

— Это завтрашний номер газеты, он уже набран, — пояснил мэр.— Обратите внимание на эту статью. Здесь указаны его личные счета в швейцарскоми немецком банках.