Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто не мог остановить грозную богиню. И Ра приказал принести ему ростки ячменя и их замочили в больших сосудах с человеческой кровью, что лилась по вине Сехмет рекой. И получилось великолепное красное пиво.
И когда богиня легла отдыхать, Ра приказал принести сосуды с тем пивом и оставить их у ног богини. Слуги бога так и сделали. И когда львиноголовая Сехмет проснулась, то увидела кувшины с пивом у ног своих и стала пить.
И охмелела она, и лишило пиво её памяти о том, что он делала. И так смерти прекратились.
По преданию, так говорят некоторые жрецы, то место где отдыхала Сехмет, было именно здесь в этом оазисе…
* * *
Эбана поблагодарил Кадеша за рассказ и спросил:
— Но Сехмет не та богиня. Иштар отвечает за любовь, а Сехмет за войну. Я же видел воплощение Иштар, но не львиноголовой Сехмет.
— Кто знает прихоти богов, Эбана?
Старый Кадеш развел руками…
Глава 16
Битва у крепости Ханес
1554 год до н. э
Крепость Ханес. Принц Яхмос.
Древний город Ханес36 — центр религиозного культа бога Гора — был во времена фараона Камоса хорошей крепостью. Двойная линия стен с башнями по пять метров в высоту, крепкие обшитые медными листами ворота.
Номархи или наследные князья города и нома признавали над собой власть великого гика и платили гиксам дань. Но движение войск фараона Юга заставило многих в городе вспомнить о былой независимости. Жрецы культа Гора-Сокола толкали номарха на союз с Камосом во имя богов Кемета.
Фараон Камос верно сделал, что приказал своему брату быстро занять город. Принц Яхмос с сотней колесниц добрался до Ханеса, въехал в его ворота и был торжественно встречен номархом и знатными людьми города.
Во дворце наместника Яхмос сообщил номарху о том, что войска фараона Камоса скоро будут здесь.
— Наш повелитель выступил со своими армиями навстречу гиксам. И долг верных его подданных, египтян, преданных богам Кемета, служить своему фараону! И я рад, номарх, что ты отворил ворота перед воинами фараона.
— Я египтянин, принц, и мог ли я поступить иначе?
— Боги воздадут тебе за преданность, номарх! Завтра здесь будут мои отряды, еще через несколько дней основные силы фараона.
— Наш государь желает дать бой гиксам здесь? — удивился номарх.
— А разве это плохое место для боя?
Яхмос усмехнулся. Он хорошо понимал, чего опасался номарх. Если египтяне проиграют гиксам, то город попадет в осаду и воины царя Хамуду разграбят его.
— Ты не уверен в победе нашего государя, номарх? — усмехнулся принц.
— Может ли наш государь проиграть, принц, если на его стороне сами боги Кемета?! — ответил номарх.
Принц был доволен находчивостью вельможи и спросил:
— Но все ли знатные люди твоего города думают так?
— Фараону Камосу, да живет он вечно, нужна победа, и тогда все уверятся в том, что это он избран богами как новый владыка Верхнего и Нижнего Египта. А что можем говорить мы? Мы люди, а не боги. Мы выполняем волю богов!
Принцу снова понравился ответ номарха.
— У тебя здесь есть триста воинов, номарх? — спросил Яхмос.
— Это все силы, которыми я располагаю, мой принц. И их едва хватит для защиты города.
— А ополчение? Ты волен призвать в ряды бойцов своих подданных. А это составит больше тысячи воинов, номарх!
— Принц отлично осведомлен о силах моего нома. Но разве это солдаты, мой принц? От них в этой войне не будет никакого толка.
— Но и они могут пригодиться, номарх. Среди твоих солдат нет колесничих? — спросил принц.
— Нет, мой принц. Жители моего нома еще не освоили эти неустойчивые повозки. Я и сам пробовал ездить на колеснице, но ничего не получилось.
— Здесь требуется тренировка и опытные наставники. Боевые колесницы — оружие нападения и египтяне должны владеть им.
— Как прикажет, мой принц! — покорно согласился номарх.
* * *
Колесницы принца Яхмоса изготовлены в Фивах египетскими мастерами. Они были облегченными, не обладали той тяжеловесностью, что колесницы гиксов или маитан.
Сам Яхмос часто управлялся с повозкой и парой лошадей без возницы37. В этом он следовал примеру своего брата фараона. Принц обматывал поводья вокруг талии, что давало ему возможность править лошадьми и вести стрельбу из лука. Но в войске фараона Камоса было мало таких искусных колесничих. Это умели делать сам фараон, его брат, и еще с десяток военачальников.
Экипаж египетской боевой колесницы стоял из двух человек, возницы и стрелка. Однако принц Яхмос стал использовать помимо колесничих еще и солдат сопровождения. Двое воинов на колеснице и один легкий пехотинец, что бежал рядом с повозкой…
* * *
Жители города собрались посмотреть на армию фараона. Горшечники, медники, строители, крестьяне, кузнецы, оружейники, надсмотрщики, писцы с удивлением осматривал боевые повозки и бравых воинов на них.
— Какие они страшные эти повозки, — сказал старый строитель с мозолистыми руками.
— Способен ли кто остановить такую вот повозку? — спросил высокий худой медник. — Ранее только гиксы могли управлять этими животными! Смотри какие!
— Лошади это тебе не смирные и медленные быки, — ответил меднику писец. — Их закупают очень дорого!
— У нашего номарха таких воинов нет!
— Хотя сам номарх пробовал упражняться на боевой повозке. Я видел это!
— Наш номарх? И что?
— Говорят, что управлять такой повозкой способен лишь отмеченный богами воин! Это может фараон и те, кого он отметил.
В стороне от мужчин на воинов смотрели женщины. Это были жены и дочери знатных людей.
— Смотри! — женщина в пышном парике указала соседке. — Смотри на того воина с широкими плечами.
— Он не египтянин.
— Как? С чего ты взяла? Он настоящий житель Фив.
— Это фиванец? Не смеши меня. Это азиат. Наемников в войске фараона Камоса много!
— Но я слышала, что среди людей принца нет азиатов. У него только египтяне! Я вместе с отцом была в Фивах в прошлом году и знаю это.
Воины принца смотрели на женщин и перекидывались словами, отмечая их достоинства. Но все было пристойно. Яхмос приказал ни, словом ни делом не обижать местных жителей…
* * *
Лагерь князя Яниса.
Войска Яниса быстро добрались к Ханесу. Колесничие передового полка подъехали к воротам города. Был подан сигнал и на башне появился военачальник в шлеме.
— Кто такие? — спросил он.
— Ты не видишь знака над моей колесницей! Я плетью вобью в тебя почтение!
— Ты слишком много говоришь, гикс! Но я на стене и тебе
