Когда Лохиван протянул руку к ее шее и коснулся повязки,Шарисса поняла, что не может сделать ничего. Бороться? Даже если среди этихвраадов она и обладала самой большой магической силой, едва ли она смогла быбросить вызов им всем и победить. Баракас будет наиболее хорошо защищеннойцелью. Бежать? А куда ей идти? Что случилось бы с Темным Конем… или даже сФононом, с которым она заключила договор? Она едва ли смогла бы бежать без них— особенно учитывая, что оба они сейчас так беспомощны. И кто скажет, насколькопострадает Темный Конь?

Лохиван снял волшебную повязку с ее шеи, но радости Шариссане почувствовала. Теперь ее грозила задушить другая повязка. Повязка, сотканнаяиз страха за других — особенно за Темного Коня. Она видела теперь, почемуБаракас пропустил мимо ушей ее оскорбления — он знал, что Шарисса будетследовать за ним хотя бы потому, что она не могла покинуть друга. Баракас могбы даже и не знать о ее посещении Фонона, но он определенно знал, что дляволшебницы значит вечноживущий конь.

— Шарисса… — пробормотал Темный Конь; его тон указывал, чтоон знает, почему Шарисса сейчас не сделала ничего — хотя ее способностивосстановились.

Она снова оказалась одна перед главой клана. Лохиванотступил назад. Шарисса медленно подняла руку к горлу и рассеянно потерла кожу.Этот жест неожиданно напомнил ей, что многие Тезерени постоянно чешут шею. Онаопустила руку.

— Хорошо, — сказал Баракас, кивая. — Вы видите? Вашеблагополучие, Шарисса Зери, означает для нас многое. Я хочу, чтобы вы работалис нами.

Сотрудничать? Работать с Тезерени? Было ли в этой аудиенциичто-нибудь, кроме унижения? Значит, главе Тезерени понадобились ее способности?

Баракас наклонился вперед — как бы для того, чтобы обсудитьчто-то с волшебницей. Его голос, однако, был достаточно громок, чтобы егослышали все. `

— Будет организована еще одна большая экспедиция в горноегнездовье, покинутое людьми-птицами. Я возглавлю ее сам; отправляемся завтраутром. — Он бросил взгляд на Темного Коня. Хотя призрачный скакун повернулголову и яростно взглянул на Баракаса, было очевидно, что он по-прежнему могсделать лишь немногое. Какое-то заклятие связывало его с ящиком, и он могдвигаться лишь подчиняясь желанию главы клана. Его можно было сравнить смарионеткой.

Притворившись, что он позабыл о вечноживущем, Баракасвзглянул на настороженную волшебницу и продолжил:

— Ваши знания и умения будут неоценимы при осуществлениинаших усилий, госпожа Шарисса. Мы хотели бы, чтобы вы присоединились к нам.

«Или Темного Коня заставят страдать?» — спросила она себя.Высказал ли Баракас эту негромкую, завуалированную угрозу — или же исхитрилсясделать так, что она теперь будет видеть мнимые интриги в каждой мелочи, вкаждом его дыхании?

— Какая вам польза от меня? Даже сейчас, когда я не ношу вашпустячок и полностью владею своими способностями, я не могу делать ничего изтого, что можете сделать вы. — Теперь была се очередь взглянуть на ТемногоКоня. — Достойными средствами — или недостойными. — Снова Тезерени оживились.Нормальный совет под председательством Баракаса, вне сомнения, заключался втом, что он произносил речь, а подданные кивали в безмолвном повиновении. Дажерезкости Шариссы — как бы напрасны они ни были — раздражали Тезерени и принятыхв их клан чужаков.

Баракас откинулся на спинку трона. Настало время длярешающей атаки. Шарисса успокоилась и задала себе вопрос: чем он может вынудитьее добровольно принимать участие в делах Тезерени.

— А разве основатели не представляют для вас особый интерес?

Она промолчала, боясь того, что могло бы обнаружиться. Онпонял выражение ее лица и кивнул.

— Пернатые — просто последние из долгой цепи поселенцев. Апервыми и истинными властителями — если эти слова соответствуютдействительности — были основатели — наши проклятые богоподобные предки!

— Основатели… — прошептала она. Ее сила начала покидать ее,поскольку она поняла, что Баракас в точности знал, как играть на ее желаниях.

Шарисса не могла и не хотела смотреть в сторону ТемногоКоня; она опустила голову и ответила тише и покорнее: «Я пойду с вами».

Баракас, предводитель Тезерени, величественно кивнул и,взглянув на своих людей, объявил: «Аудиенция окончена» .

Толпа — легион молчаливых призраков — начала расходиться. Наплечо Шариссы мягко легла рука. Она подняла голову и взглянула на Лохивана, невидя его. Ее мысли вернулись на пятнадцать лет назад, когда ее неоднократноиспользовали в своих целях другие — в основном из-за недостатка у нее опыта вобщении с людьми. А теперь похоже было, что этих полутора десятилетий просто небыло. Она снова вернулась в те времена и почувствовала себя ребенком. Огорчениеи гнев кипели в груди, как никогда прежде.

Ее выражение, должно быть, изменилось, потому что Лохиванбыстро снял свою руку с ее плеча.

«Я не позволю, чтобы мной управляли снова!» Последний разэто привело к смерти друга. Волшебница резко повернулась и вслед за другиминаправилась из зала; даже не поклонившись предводителю Баракасу и госпожеАльции — хоть это, вероятно, и следовало сделать. Лохиван, помедлив, былвынужден следовать за Шариссой. Она отправится с Тезерени в пещеру. И сделает все,что возможно, чтобы разгадать смысл того наследия, которое оставили тамоснователи и их преемники. Она найдет способ освободить Темного Коня… да иФонона тоже.

И прежде всего она, так или иначе, добьется, чтобы Тезерени— и особенно их глава — никогда не смогли воспользоваться этим наследием.

За два дня, проведенных среди квелей, Геррод не нашел ответани на один из своих вопросов. Он все еще не имел никакого представления, какдолго он пребывал в Пустоте. На его взгляд, это были просто несколько часов, ноиз разговоров с Дру он знал, что время шутит шутки, когда дело касаетсяобласти, где царит небытие. То, что представлялось часами, могло оказатьсяцелыми месяцами. Насколько он мог судить, люди его бывшего клана погибли — или,что хуже, Шарисса сделалась ценным членом клана, женой наследника и матерью егодетей.

Сильный удар по спине бросил его на землю. Вокруг него квелииздавали хором гудящие звуки. По предыдущему общению с ними он пришел к выводу,что эти звуки у них означали смех.