— Бо-о-оль… — проскрипел Тезерени. Глаз он не поднимал.Одной рукой он обхватил собственный торс, а другой держался за стену, чтобы продвигатьсяпо коридору. Страх Шариссы сменился сочувствием. Теперь, когда воин подошелближе, она видела, что того терзает боль. Тезерени или не Тезерени, но оннуждался в помощи. Обеспокоенная волшебница протянула руки к воину, но Лохиванжестом запретил ей это делать.

— Оставь его. — А согбенной фигуре он скомандовал: — Встать!Не забудь, что ты — Тезерени! Боль — это мелочь!

Шарисса бросила взгляд на своего спутника, который,произнося эту фразу, выглядел почти как его отец.

— Да-а-а… да, господин мой! — Воин выпрямился, но его биладрожь. Он, однако, не смотрел на Шариссу и Лохивана, и тот, похоже, решил, чтохватит муштровать страдающего воина.

— Так-то лучше! Пусть кто-нибудь присмотрит за тобой! Можешьидти! — Лохиван с властным видом отвернулся прочь, как будто воин для негобольше не существовал.

— С вашего разрешения, — дрожащая фигура пошла прочь, времяот времени спотыкаясь.

Шарисса следила за ним, пока воин не исчез в другомкоридоре. Она резко повернулась к Лохивану.

— Этот человек буквально умирает! Он уже сейчас мог бы найтикого-нибудь, кто присмотрит за ним, — если бы ты не настоял на сохранениибравого вида!

— Я задержал его лишь ненадолго. Он — Тезерени; он приученвыносить боль. — Лохиван взял Шариссу за руку. — А теперь вперед! Баракас,повелитель Тезерени, ждет тебя!

Она позволила ему взять себя за руку, но небрежным касаниемруки дала понять, что он ей глубоко отвратителен. Со времени его предательстваволшебница увидела Лохивана в новом свете. Многое в его манере поведения теперьказалось вымученным — как будто настоящий Лохиван был неким существом, скрытымвнутри тела, которое шло рядом с ней, существом, которое лишь играло вчеловека. Он с тем же успехом мог оказаться дрейком.

Они прошли еще немного и наконец достигли цели. Перед нимиоказались две железные двери, украшенные драконом, или дрейком, — символомТезерени. Когда они приблизились, часовые открыли им двери. Кто-то,находившийся внутри палаты, объявил об их прибытии.

— Госпожа Шарисса Зери! Господин Лохиван! — Шарисса задаласебе вопрос, всех ли Тезерени величают «господин» или «госпожа» — или толькодетей Баракаса. Необъятный зал совета ее потряс.

Зал мог вместить почти весь клан — и сверх того всехчужаков, присягнувших на верность главе клана. Потолок был настолько высок,что, будь он небесного цвета, Шарисса решила бы, что над ними небо. Знаменависели повсюду — их было почти столько же, сколько Тезерени. Охрана в полномвооружении выстроилась вдоль стен — от входа до мраморного возвышения в дальнемконце зала. Настороженные вожаки держали на поводках молодых дрейков. На плечахнескольких Тезерени — часть их была в доспехах, часть без доспехов — устроилисьохотничьи дракончики.

— Идем, — прошептал Лохиван. Шариссу настолько впечатлила собравшаясятолпа и гигантский зал, что она помедлила.

Перед ними на высоких тронах, которые были, в свою очередь,размещены на самом верху помоста, располагались повелитель Баракас и его жена.Госпожа Альция сидела с царственным видом, спокойно наблюдая за двумя вновьприбывшими. Повелитель Баракас, с другой стороны, оперся на локоть и о чем-торазмышлял. По выражению его лица можно было сказать, что он лишь едва обратилвнимание на появление Шариссы и своего сына. Между тронами, чуть поодаль, стоялРиган. Держа руки за спиной, он оглядывал свои войска. Впервые Шариссапосмотрела на него как на силу — которая придет на смену, если Баракас умрет.Требовалось лишь немного смягчить его нрав — а эту задачу Баракас хотелвзвалить не нее.

«Да для меня это все равно что выйти замуж за дрейка!»Лохиван продолжал вести ее по длинной ковровой дорожке, которая вела к тронампредводителя и его жены. Когда они прошли почти полпути, Баракас наконец поднялголову. Когда Шарисса с Лохиваном приблизились к возвышению, на котором стоялитроны, глаза Баракаса и Шариссы встретились.

— Госпожа Шарисса, — объявил Лохиван, припадая на колено изуважения к родителям. Шарисса не последовала его примеру — она не принадлежалак Тезерени, и, если бы она опустилась на колени, это было бы понято лишь какослабление ее воли. Вместо этого пленная волшебница кивнула своим «хозяевам».

Баракас терпеливо улыбнулся ей.

— Госпожа моя Шарисса Зери. Добро пожаловать. Онапромолчала. Лохиван поднялся на ноги.

— Ваше нежелание находиться здесь вполне понятно, а вашаволя вызывает восхищение. Вы были очень терпеливы…

— У меня не было выбора! — отрезала волшебница.

— …и я надеюсь, что скоро вы будете способны обходиться безэтой неудобной повязки. — Баракас говорил безостановочно. Он выпрямился иповернулся к собравшимся. — Прежде всего — лояльность. Покорностьвознаграждается, а неповиновение наказывается.

Повинуясь какому-то сигналу Баракаса, один из Тезеренипринес большой ящик. Тот выглядел довольно замысловато, и, хотя ощущенияШариссы были притуплены, ей показалось, что он обладает некими магическимисвойствами. Воин встал на колени перед Баракасом и подал ящик ему. Предводительклана кивнул, взял ящик и отпустил воина. Баракас повернулся к Шариссе инежеланному для нее спутнику.

— Будьте любезны сделать шаг назад.

Лохиван взял ее за руку и мягко вывел в первый рядсобравшихся. При этом он шепнул:

— Не говори ничего! Сначала смотри!

Шарисса, которой хотелось заговорить, плотно сжала губы. Онаснова хотела спросить, где находится Темный Конь и когда ей можно будет егоувидеть. Она даже хотела упомянуть, что Баракас обещал это ей — а затем явнонарушил свое обещание. Несмотря на абсолютную власть, которой он располагал всвоем клане, Баракас был рабом собственного тщеславия.

— Мы еще больше расширили наше могущество! — заявилпредводитель Тезерени. Он провел рукой по боковой стенке ящика, как бы ласкаяего. Шарисса поняла, что он произносил некое заклинание. — Наша мощь все ещенезначительна по сравнению с днями нашей славы, но она возросла — почти так же,как если бы мы снова вступили в связь с Нимтом!

Последняя фраза заставила Шариссу нахмуриться. В этих речахбыло нечто, о чем ей, вероятно, следует знать; но что именно, она сказать немогла. Сейчас ее в первую очередь интересовал ящик и его предназначение.

— А теперь я показываю для нашей гостьи некоторыесвидетельства нашей мощи!

Он открыл ящик.