Я кивнула и стала слушать откровения Егора.

…У Андрюши Шлыкова был младший брат Гена, на редкость противный мальчишка. Отец ребят скончался вскоре после того, как второй сынишка появился на свет. Нина Олеговна, мать парнишек, старалась как могла прокормить детей, работала сутками. Старшему сыну она велела присматривать за младшим, и Андрюше с семи лет пришлось активно помогать матери. Ему хотелось погулять, поиграть, а мальчику со словами «Геночке нужен свежий воздух» вручали коляску. Потом Нина Олеговна вышла на работу, Гену ей пришлось отдать в ясли, забирать брата оттуда она вменила в обязанность Андрею.

— Ты большой, — твердила мать, — уже почти мужчина, поэтому должен стать главой семьи.

Но девятилетнему школьнику совершенно не нравилось таскаться с малышом. Гена капризничал, орал, не желал пользоваться горшком. Придя со службы, мать находила гору грязного детского белья и принималась отчитывать Андрея:

— Ты взрослый, обязан за маленьким доглядеть. Почему его вовремя на горшок не посадил? Из-за твоей лени мне сейчас полночи придется стирать. Ты не любишь ни брата, ни меня.

К десяти годам Андрюша прекрасно понял: что бы ни вытворил Геннадий, виноватым объявят его, старшего. Младший затеял в крохотной комнате играть в футбол и разбил чашку? Так ведь именно Андрей ему разрешил пинать мяч! Гена изрезал ножницами мамину юбку? Но это Андрюша малыша от шкафа не отвел! Ну и так далее в том же духе. Гену мать никогда не ругала, а старшего сына постоянно наказывала, лишая мелких радостей. Младшенькому покупала конфеты, мороженое, «взрослому» строго объясняла:

— Денег нет. Ты уже большой, обойдешься без лакомства. К тому же ты плохо себя ведешь, не заботишься о братике, конфет не заслужил. А Геночка маленький, ему хочется.

Андрюша тоже любил эскимо, но молчал, знал, что мать его не купит. Нина Олеговна, наверное, пыталась взрастить в Андрюше чувство ответственности и любовь к Гене, но вместо ожидаемых цветов появились колючки равнодушия, а потом и неприязни. Может, со временем у братьев могло возникнуть подобие хороших отношений, но, к сожалению, к семи годам Гена превратился в отчаянно избалованного мальчишку, он ябедничал матери по каждому поводу. И даже без повода.

Егор терпеть не мог младшего Шлыкова и постоянно твердил Андрею:

— Дай гаденышу как следует в нос, он перестанет над тобой издеваться.

— Станет только хуже, — безнадежно отвечал друг.

Как-то раз, когда родители Маслова улетели на очередные гастроли, Егор затеял тусовку. Он обожал веселиться, а добрые мама и папа не имели ничего против армии гостей. Зато их домработница Елизавета Михайловна Ферина корчила недовольную мину…

Услышав знакомое имя, я не удержалась от возгласа:

— Мать Александра Евгеньевича, известного ныне бизнесмена?

— Она самая, — подтвердил Маслов. — Противная тетка, ни разу улыбки на ее лице не видел. Вечно с кислой рожей ходила. Передвигалась по квартире, держась за поясницу, ныла: «Спина отваливается, давление скачет». Пока родителей дома не было, она у телика сидела, кофеек попивала. А стоило матери в прихожую войти, прислуга галопом на кухню мчалась, вдоль столешницы бегала, активность изображала, вроде посуду моет. Пот с лица стряхивает и бормочит: «Охо-хо, ноги плохо ходят, голова трещит, гипертония разыгралась». Отец один раз сел чай пить, Лизка вокруг него принялась круги нарезать. Папа встал и ушел. Потом матери сказал: «Не могу ее больше видеть, раз баба со всех сторон больная, пусть дома сидит, найми другую работницу». Мамуля руками развела: «Да уж, Лиза убирает плохо, посуды перебила гору, вымоет раковину в ванной, ни одной банки с кремом на место не вернет. Она мой кошмар». «Так какого черта тогда ты неумеху держишь?» — взвился отец. «А где лучшую найти? Эта хоть не ворует, никому о том, что в доме творится, не рассказывает», — пояснила мама. «М-да, — крякнул муж, — это аргумент».

…У Елизаветы Михайловны подрастал сын Саша, который был одного возраста с Егором, вот с ним Маслов-младший дружил. Александр плохо учился, ругался матом, курил, выпивал, но здорово играл на гитаре, пел, танцевал, лихо хамил взрослым, плевать хотел на их замечания и прогуливал занятия. Ферин давно стал лидером у подростков. Саша всегда находился в центре большой разношерстной компании. Егор восхищался Фериным, хотел походить на него, но вести себя, как он, опасался. Александр спокойно мог украсть понравившуюся вещь в магазине, легко вступал в драку и всегда оказывался победителем. Вечеринки хулиган обожал, а где Саша, там и красивые девочки.

Егор всегда приглашал Ферина в гости, но тот не часто соизволял появиться. Если же сын Елизаветы Михайловны осчастливливал своим присутствием компанию, то все заканчивалось курением травки, которую приносил парень. Родителей Егора постоянно не было дома, прислуга после окончания рабочего дня уходила, соседи не сердились на подростков. В доме было всего двенадцать квартир, в большинстве из которых жили интеллигентные арбатские старушки. Наутро после особенно бурной гулянки какая-нибудь из них, встретив во дворе Егора, могла ласково сказать:

— Ангел мой, у вас вчера веселье гомонило.

— Извините, если спать помешали, — вежливо говорил Егор. Затем бежал домой, доставал из шкафа дорогую коробку конфет и относил пенсионерке со словами: — Немного пошумели мы, простите.

— Ах, молодость… — закатывала глаза бабуся. — Гуляйте, раз кровь бурлит.

И все шло хорошо, пока Маслову не пришло в голову устроить личную жизнь Андрея. У Шлыкова не было девушки, и он, перейдя в выпускной класс, оставался в отличие от друга девственником. Егор не подсмеивался над товарищем, понимая, что тот мало чем способен привлечь местных красавиц. Одевался друг плохо, денег, чтобы купить билет в кино, мороженое, какой-то подарок девочке, он не имел. К тому же Андрюша был стеснительный, во время общего разговора он обычно молчал. А когда Егор пытался втянуть его в беседу, отделывался короткими «угу», «да», «нет». И куда, собственно, Шлыкову привести девушку, которая согласится лечь с ним в постель? В свою комнатушку в коммуналке? Так там орда соседей, которые матери вмиг донесут о ее визите. К тому же дома брат Гена в придачу. Младшенький ведь ни за какие коврижки не уйдет из комнаты, и свидание сорвется.

Егор поломал голову и придумал, как поступить. В их классе училась Злата Газетина. Она нравилась Шлыкову, а девочка сохла по Маслову. Егор никогда не приглашал ее на свои разудалые вечеринки. Глуповатая одноклассница считала себя принцессой, поэтому вела себя так, что Маслов хохотал над ней в голос. Веселила его и манера дурочки одеваться — та обожала короткие юбочки из блестящего материала, кофточки до пупка. Еще одноклассница вдевала в уши большие серьги со сверкающими стекляшками и объявляла:

— Смотрите, какие мне папа бриллианты с получки купил.

Егор, чья мать носила настоящие драгоценности, лишь посмеивался.

А еще в школе о Газетиной ходили разные слухи, мол, она ездит кататься на машине с богатыми папиками, получает от них деньги. Кстати, кривотолки провоцировала сама девочка. В понедельник Злата демонстративно зевала на уроках и говорила: