Шериф махнул рукой:

— Сбегай-ка к трейлеру, где они жили, и раздобудь там паруее туфель или какую-нибудь тряпку. Трейлер стоит вон там, где-то посреди всегоэтого столпотворения.

— Эй, подождите-ка, — говорю я. — Вроде бы дядя Сагаморвчера вечером брал что-то из ее одежды..

— Дядя Сагамор…

Все произошло так быстро, словно кирпичом по голове. Ядумаю, наверное, Зиг Фрид прыгнул на меня или только собирался, но папа вдругринулся вперед и подхватил меня на руки с воплем:

— Нет, вы видели? Чертов пес пытался покусать Билли…

— Неужели? — всполошился дядя Сагамор, затопал на Зига Фриданогами и замахал шляпой. — Фу! Фу! Брысь, гадкий пес! поднялся страшный гвалт.

— Что за чертовщина? — воскликнул шериф. Я все пыталсяобъяснить папе, что Зиг Фрид вовсе не хотел кусаться, а просто играл, но папатак неудачно схватил меня, что зажал рот, а сам все бежал к дому, крича:

— Надо срочно посмотреть, не прокусил ли он кожу. А вдруг,чего доброго, он бешеный?

Он так громко ругался на Зига Фрида, что мне не удалось бывтолковать ему, что со мной все в порядке, даже если бы он не прижимал менялицом к своему плечу. Взбежав на крыльцо, он внес меня в спальню и опустил накровать.

— Ну-ка, ну-ка… — Он взволнованно закатал мне штанину наноге. — Давай-ка посмотрим! Чертов пес! Чуяло мое сердце, нельзя доверять емуребенка.

— Па, — говорю я, — да успокойся ты ради Бога. Я все пытаюсьтебе объяснить. И совсем он меня не кусал, даже и не пытался. Он просто играл.

Папа уставился на меня.

— Ох, — только и молвил он, вытаскивая платок и протираялоб. — Фью! Ну я и перепугался. Так ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Ну разумеется, — успокоил его я и слез с постели.

— Готов был поклясться, что он тяпнул тебя, — произнес папа,словно никак не мог опомниться.

— Лучше бы нам вернуться, — предложил я. — Шериф хочет, чтобя пошел с ним и показал, где пускать собак по следу.

— Ну конечно, — согласился папа. — Сейчас они как раз отправилисьза вещами мисс Харрингтон, чтоб дать им понюхать.

— А про что я и говорил, когда ты меня ухватил, — обиделсяя. — Ведь дядя Сагамор брал что-то из ее одежды.

— О-о-о, — задумчиво хмурясь, протянул папа. — Не знаю, уж истоит ли говорить им. Думаю, все будет в порядке… Нет, пожалуй, лучше все же нестоит.

— Почему? — удивился я. — Что тут дурного?

— Ну, — говорит он, — видишь ли, она пропала, а доктораСеверанса ухлопали, так что теперь все ихние вещи в фургоне принадлежатправительству и нельзя ничего трогать без специального разрешения. Ну, этотакие законы, тебе все равно не понять. Шерифу можно туда заходить, а нам —нет. Дядя Сагамор, разумеется, положил все на место, когда ее не нашел, но,быть может, лучше не упоминать об этом.

— Ладно, — пообещал я. — Не скажу. Мы вышли на улицу. ДядяСагамор вместе с шерифом тем временем прошли на передний двор и поджидали нас.Вонища от корыт стояла жуткая, шериф обмахивался шляпой. Через минуту вернулсяподручный шерифа, вертя на пальце золотые босоножки мисс Харрингтон — то есть яхочу сказать, мисс Каролины.

Мы с шерифом и его помощником спустились к озеру, они велина поводках собак. Лес внизу прямо-таки кишел желающими ее спасти.

— Не знаю, как псы и след-то возьмут, до того тутпонатоптались все, кому ни попадя, — горько сказал шериф. — Помощь! Ха! Черта сдва! Да когда девчонка отыщется, нам еще придется до осени искать заплутавшихгоре-спасателей.

Мы вышли к берегу напротив нашего пляжика, и я показалшерифу, где мы выбрались на берег, когда в нас принялись стрелять. Оттуда былорукой подать до той поросшей папоротником лощинки. Как ни странно, там не былони души, и все осталось совершенно как давеча. Я даже разглядел сломанныестебли папоротника там, где мы прятались.

— Видите? — говорю я. — Вот здесь.

— Отлично, — обрадовался шериф. — До чего же приятно, чтоздесь есть хоть один достойный, порядочный, воспитанный, вежливый и умныйчеловек, не отказывающий в помощи ближнему своему. Молодец, Билли!

Мне вдруг живо вспомнилось, как мы на этом вот самом местесидели затаив дыхание и прислушиваясь к шагам гангстеров, которые искали нассреди деревьев. Я рассказал об этом шерифу.

— Так что их тут было трое, — заключил я рассказ. — Может,один и до сих пор еще тут. Или уже успел смыться.

Шериф покачал головой:

— Нет. Не успел. Ночью мы нашли на дороге автомобиль этоготипа и взяли его, лишь только он явился. Но он пока играет в молчанку, так чтомы до сих пор не знаем, догнал он ее или нет.

— Вы.., выдумаете, он застрелил ее, шериф? — испугался я.

Он задумчиво нахмурился:

— Да нет, не думаю. Я более чем уверен, что она жива.

— Похоже, ее скоро найдут, — говорю я.

— Разумеется, — говорит он. — А как же иначе?

Мы подошли к помощнику шерифа, который едва сдерживал псов,и шериф поочередно сунул каждому из них под нос босоножки. Псы явнозаинтересовались и принялись тихонько поскуливать. Тогда шериф спряталбосоножки за пазуху и потащил собак туда, где мы прятались. Псы заволновалисьсильней и стали рваться с поводков, тыкаться носом в землю и фыркать. Стоилошерифу с подручным спустить их, как они заметались взад-вперед по лощине и посклону холма, а потом один из них гулко взлаял и понесся вниз по склону, да такпрытко, что только уши по ветру летели. Остальные помчались за ним вдогонку.

— Они взяли след! — закричал шериф. — Взяли!

В мгновение ока псы скрылись в зарослях. Лай их разносилсяна всю округу, так что и мы поспешили за ними что было сил. Бедолага-шерифвконец охромел после своей прогулки из города, и ему приходилось туго.Вскорости мы снова увидели псов, далеко впереди — они вихрем пронеслись черезпрогалину. За ними, вопя и тыча пальцами, бежали четверо мужчин.

— Эй, Джо! — кричал один из них. — Скорей! Собаки учуялислед. Они выведут нас прямиком к девчонке!

Еще двое чужаков с треском проломились через кусты и присоединилиськ честной компании, а за ними еще и еще. Всякий раз, как нам удавалось завидетьсвору, за ней мчалась все большая толпа народу. Мы плелись в самом хвосте, нопо треску и топоту впереди ясно было, что их там уже тьма-тьмущая. Шумихапостепенно удалялась, перемещаясь куда-то ко дну лощины.