Потом им пришлось парковаться под холмом поблизости от озераи вокруг ковчега дяди Финли. Папа велел не занимать передний дворик и площадку,где стоял ларек с хот-догами и цирк. Я пошел обратно к воротам и понаблюдал,как заполняется оставшееся пространство. Все это было похоже на то, как если бкто-то пытался наполнить бутылку, когда в ней и так уже по самое горлышко.Сперва папа отгонял машины на обочину, прямо к деревьям, а потом им пришлосьпарковаться уже на самой дороге, покуда наконец все не забилось под завязку.Двум последним заплатившим за въезд удалось въехать в ворота только наполовину.А дальше по всей дороге, насколько я мог видеть, они стояли плотно, бампер кбамперу. Конечно же, движение теперь застопорилось, и неудачники принялись жатьна клаксоны, без толку погудели минуту-другую, а затем повылезали из своихмашин и пустились дальше пешком. Некоторые пошли через ворота, а те, ктопохитрее, просто перемахнули через изгородь и скрылись в лесу.

Папа подошел к дяде Сагамору, привалился к ограде, стянул сголовы шляпу и протер лицо и шею носовым платком.

— Уф, — вздохнул он. Дядя Сагамор опустил на землю своймешок. Тот был наполовину набит деньгами.

— Я совсем выдохся, — заявил он. Он выплюнул табачную жвачкуи растер плевок кончиком ботинка. — Похоже, сюда рванулся всяк, кому не лень,лишь бы поучаствовать в игре. Ничего себе сборище, а?

— Должно быть, здесь около трех тысяч машин, — согласилсяпапа. — Теперь поблизости негде даже остановиться. Тебе не удастся засандалитьсюда больше ни одной машины, хоть запихивай ее по частям. Ладно, пойдемпосмотрим, как там дела. Сдается мне, что первая порция спасателей ужепритомилась и вот-вот начнет возвращаться из поймы. Надо приготовиться квстрече.

С трудом пробираясь между машинами, мы спустились с холма кларьку с хот-догами. Теперь он был почти достроен. Во всяком случае, строителиуже прибили все имевшиеся у них доски. В некоторых местах между планками зиялипрогалы, и я решил, что здесь не обошлось без дяди Финли. Перед ларьком тянулсядлинный прилавок. Внутри стояли плита, холодильник и ящики с бутылками шипучки.Мэрф как раз начал малевать вывеску.

— Как ты считаешь, почем стоит продавать гамбургеры? —спросил он дядю Сагамора. Тот задумчиво почесал подбородок.

— Ну что можно сказать, — отозвался он, — на этот вопроспросто так не ответишь. В другое время" я сказал бы, что за гамбургерспокойно можно отдать двадцать центов. Но если пораскинуть мозгами, какпошатаешься по лесу пять-шесть часов, не имея ни крошки во рту, а до ближайшейзакусочной тащиться еще добрых девять миль, вряд ли доллар покажется тебеслишком дорогой ценой.

Мэрф глубокомысленно кивнул и дописал на вывеске:“Гамбургеры, 1$”.

— Что я всегда говорил? — заметил он. — Ты ничего неупустишь.

Мы двинулись к дому, дядя Сагамор тащил свой мешок. Слева открыльца припарковался блестящий фургон, и из него вылезла высокая блондинка сярко-красными губами, вся увешанная браслетами. Она помахала папе.

— Эй, ты только погляди, — обратился папа к дяде Сагамору. —С превеликим удовольствием могу представить тебе миссис Хорн. Она путешествуетпо стране со своими племянницами.

Мы подошли поближе.

— Приветик, мальчики, — поздоровалась с нами миссис Хорн. Унее были такие чудные волосы, гладкие-гладкие, блестящие и цветом как сливочноемасло и уложенные волнами, как рябь на озере. — Я полагаю, это Сагамор, а это,должно быть, Билли, да?

— Да, мэм, и я горжусь честью познакомиться с вами, —подтвердил дядя Сагамор, — Сэм говорил мне, что встретил вас прошлой ночью и вызаключили небольшую сделку?

— Сделку? — переспросила она и засмеялась. — Да онвытребовал у меня аж десять процентов, ничего себе сделочка. Вы, мальчики, ивпрямь работаете с размахом. Но мне кажется, и мы не подкачаем. Клянусь, я невидела такого столпотворения с тех пор, как мы с девочками посещалистроительство атомной станции. Пойдемте-ка внутрь, поздороваетесь с ними. Онинеплохо оттеняют друг друга.

Миссис Хорн засмеялась, а папа поглядел на меня:

— Билли, беги-ка…

Миссис Хорн негодующе замахала руками. Ее браслеты так и зазвенели.

— Какого черта, пускай мальчуган пойдет с нами. Сейчас поканикто еще не работает. Да и вообще, ты что, хочешь, чтобы он вырос нюней?

Мы вошли внутрь. В фургоне вдоль стен стояли длинные диваны,а на окнах висели белые занавесочки. Очень приятно пахло цветами, и на всехстенах были развешаны большие фотографии девушек, и все как одна почти чтоголышом. Играло радио, и на одном диване сидели две девушки. Одна рыжеволосая,а другая с волосами такого серебристого оттенка, и обе в легких костюмчиках,совсем как у мисс Харрингтон, только, пожалуй, попроще. Они обе были оченьславные. Сразу было видно, что дяде Сагамору и папе они тоже понравились.

Миссис Хорн представила их.

— Это мои племянницы, — сказала она. — Платиновая блондинка— это Бэби Коллинз, а рыженькую зовут Ла Верне.

— Привет, золотко, — обратилась Бэби Коллинз к папе. — Тытакой славный, в своем роде. Не купишь мне выпить?

— Спокойней, девочки, — одернула ее миссис Хорн. — Этиребята — братья Нунаны. Наши клиенты появятся попозже. А где Франсин?

— В постели, — ответила Ла Верне и зевнула. Она взяла журнали стала разглядывать картинки. — Дайте мне знать, как появится кто живой.

— Я сейчас слушала радио, — отозвалась миссис Хорн. — Вновостях только и разговору, что об этом. Говорят, такого столпотворения невидывали со времен клондайковской “золотой лихорадки”.

— Ей-богу, так и есть, — согласился дядя Сагамор. — И эточертовски приятно.

— Ну, что до меня, так я могла предсказать это, как толькоувидела развешанные повсюду афишки, — заметила она. — Кто из твоих ребятнаписал их?

— Это моих рук дело, — похвастался папа.

— Ну, — сказала она, — если ты не получишь за них Оскара,это будет самое настоящее жухальство. Когда, по-вашему, первая волнаобескураженных сыщиков начнет возвращаться с поисков?

— В ближайшие пару часов, — ответил дядя Сагамор. — Искатького-то среди болот — довольно-таки утомительная работенка, особливо когда незнаешь точно, нашли ее уже или нет.

— А у вас есть информационный центр? — спросила она. Папакивнул:

— При цирке отличная система оповещения публики.

— Ладно же, — подытожила она, — ничего не скажешь, твоимальчики ничего не упустили.