Такое решение было связано с тем, что в этом регионе находились французы и бельгийцы[1013]. Ж. Садуль отправился в Украину в сопровождении нескольких профессоров Отдела пропаганды Москвы[1014]. Он действительно ездил на Донбасс для пропаганды среди находящихся там рабочих Франции и Бельгии, которые вскоре должны были быть репатриированы[1015]. Кроме того, присутствие здесь Ж. Садуля можно объяснить и его опытом, и знанием специфики региона (на Юге России он находился уже почти год), а также, без сомнения, его ораторскими способностями.

Кроме Ж. Садуля в рядах нового подразделения из числа прежних французских сотрудников оказалась Р. Барбере, которая, очевидно, была направлена для работы в Южном бюро ввиду наличия у нее опыта работы в подобных пропагандистских отделениях и знания как французского, так и русского языков. Р. Барбере трудилась в бюро в качестве секретаря-переводчика[1016] и иногда командировалась в Москву. Такая командировка была, к примеру, в марте 1920 г., когда ее направили в Москву «по особому поручению и с секретными документами»[1017]. Весной того же года ее направляли «по важным и срочным партийным делам» в Одессу и за границу[1018], в частности в Париж[1019]. Интересно, что Розали Барбере в период работы в Южном бюро приобрела отчество «Петровна» – так адаптировали имя француженки к российско-советским нормам. Известно о деятельности Р. Барбере лишь в Южном бюро, а после информация о ней теряется. Возможно, что, будучи уже немолодой женщиной, она так и осталась на работе при этом бюро после отъезда своего коллеги Ж. Садуля в 1921 г.

Еще одной сотрудницей Южного бюро и секретарем-переводчиком Ж. Садуля (по-прежнему не говорившего по-русски) была Мария Федоровна Матасова[1020], известная по ее пребыванию вместе с Ж. Садулем в Одессе. Она была возлюбленной Садуля и сопровождала его в различных поездках[1021]. Известно, что от связи Ж. Садуля и М. Ф. Матасовой 25 июля 1920 г. в Харькове родится ребенок – девочка, которую назовут «Муся» (Маруся). Об этом свидетельствуют воспоминания супруги Ж. Садуля, которая тяжело воспримет эту новость[1022].

Любопытно, что квартира в Москве по адресу Обухов переулок, дом 3, в которой осенью 1918 г. разместилось бюро первой французской коммунистической группы – группы Москвы, и в которой некоторое время проживали Ж. Садуль и П. Паскаль, в 1920-м находилась в распоряжении Южного бюро. Эта квартира предназначалась для сотрудников подразделения, командированных в столицу, а также использовалась для хранения документов и архивов Южного бюро. В той квартире по-прежнему проживала женщина по имени Наташа – прислуга при бывших хозяевах дома[1023]; ей и ее дочери было поручено «охранять документы и архивы». Судя по всему, эта квартира числилась за Ж. Садулем, поскольку именно под его подпись, подпись секретаря Южного бюро, подготавливался мандат, свидетельствующий, что квартира находится в распоряжении Южного бюро. В мандате также указана просьба «не производить обысков в этой квартире, в которую никто не имеет права входа без особого каждый раз письменного разрешения Южного Бюро»[1024]. Очевидно, что после отъезда Ж. Садуля на Юг России в той квартире могли храниться его личные вещи и бумаги.

Деятельность Южного бюро в целом повторяла деятельность групп при Иностранной коллегии Одессы. При нем был организован Информационный отдел, который собирал экономические и политические данные из стран Юго-Восточной Европы. Информационный отдел имел два технических подотдела в Киеве и Одессе, с которыми бюро в Харькове было связано по прямому телефонному проводу (хотя эта связь и не всегда была исправна[1025]). В Киеве и Одессе добывалась необходимая информация, после чего направлялась в Харьков. Главной задачей сотрудников Южного бюро был поиск иностранных журналов, через которые чаще всего получали необходимые сведения, а также поиск на бессарабских и польских фронтах наиболее удобных мест для проезда агитаторов и провоза ими агитационной литературы. В каждом из подотделов были члены Бюро и склады иностранной литературы, предназначенной для отправки за границу. Ставка делалась на Одессу, ввиду удобства распространения агитационной литературы из этого города на территорию Балкан и в страны Западной Европы[1026]. Сотрудники Южного Бюро регулярно командировались в Москву, в подотделы в Киеве и Одессе и за границу. Командируемым выдавались удостоверение или мандат, которые обеспечивали выполнение поставленных перед ними задач. Эти сопроводительные документы были подписаны секретарем Бюро Ж. Садулем. В удостоверениях была прописана просьба осуществлять всяческое содействие направляемым, не обыскивать их и предоставлять им свободное купе в штабных или международных вагонах[1027].

Кроме того, в Южном бюро проводилась подготовка к организации курсов международной пропаганды[1028]. Французской разведкой сообщалось, что в школе проводились курсы «о советских идеях» продолжительностью 6 месяцев. Курсы проводились в двух секциях: «первая секция была для русских интеллигентов, которые затем должны были направиться во Францию; вторая – для несовершеннолетних французов и бельгийцев Донецкого бассейна»[1029]. В конечном итоге, и те, и другие готовились для агитационно-пропагандистской деятельности в родных странах[1030].

Южное бюро вело регистрацию иностранцев и русских граждан, проживших некоторое время за границей. Цель регистрации заключалась в поиске наиболее полезных людей, которые впоследствии могли бы быть отправлены за границу в качестве агитаторов или курьеров. Силами сотрудников Бюро проводились тематические интернациональные митинги для франкоговорящих людей. Например, тема митинга 18 марта 1920 г. звучала как «Парижская коммуна»[1031]. На подобные мероприятия приглашались все желающие.

В списках сотрудников Бюро встречаются имена иностранных делегатов[1032]. Это связано с тем, что летом 1920 г. в Москве проходил Второй конгресс Коминтерна. Через Южное бюро на Конгресс прибывали некоторые делегаты. Из Харькова они направлялись в Одессу, а оттуда – в Москву[1033]. Помимо них в Южное бюро прибывали различные курьеры и иностранцы, направленные в распоряжение Бюро партийными организациями. Все они столовались за счет Южного бюро[1034] и жили при нем до тех пор, пока относительно них не принималось решение в ЦК РКП(б). К тому же сотрудники Южного бюро устраивали для иностранцев коллективные посещения советских учреждений (заводов, комиссариатов), чтобы те могли получить представление об их функционировании. Подобные обязательства и все возрастающие финансовые траты оказывались весьма ощутимыми для подразделения, о чем его сотрудники сообщали в отчетах в Центральное бюро ИККИ [1035].

В фонде Южного бюро встречаются также документы о временном «трудоустройстве» в бюро. Например, удостоверение от 12 июля 1920 г. свидетельствует, что некая С. И. Рубинова с 1 по 6 июля того же года служила в бюро качестве французской машинистки[1036]. Подобная временная работа была