— Но где он мог взять ключ или отмычку? — занервничал Стекольников.

— Не знаю. Но я вот о чем подумала… Ведь он таким образом мстил за сестру. Кто знает, не воспользовался ли он ее помощью?

Я тут же пожалела о сказанном. Глаза Стекольникова стали наливаться кровью, и он медленно приподнялся с кресла.

— Владимир, я могу и ошибаться! — крикнула я.

— А вот я сейчас сам все выясню… — прошипел Стекольников, выскакивая из кабинета и устремляясь к комнате жены. Мы с Расстегаевым кинулись за ним.

Стекольников распахнул дверь и ворвался к Валентине. Подоспевшие я и Расстегаев увидели, что женщина спокойно лежит на постели с журналом в руке. Владимир резко схватил ее за плечи и, встряхнув, закричал:

— Это ты дала ключ этому щенку?

Валентина вздрогнула и побледнела. Я уже поняла, что мои подозрения оправдались. Понял это и Стекольников. Расстегаев, боясь, как бы сейчас не начался скандал или даже драка, поспешил вклиниться между супругами.

— Я предлагаю выслушать Валентину, — подняв руки, проговорил он. — Тебе, Вова, лучше сесть на стул.

Стекольников нехотя отпустил жену и присел на стул. Расстегаев и я сели на диван. Валентина, испуганно глядевшая на нас, вдруг расплакалась. Я молча протянула ей свой платок, а Расстегаев наполнил стакан соком и поставил его на тумбочку перед диваном.

Валентина выпила сок, вытерла глаза и тихо сказала:

— Вы считаете меня воровкой… Но это совсем не так! Я действительно дала Вениамину ключ, но я не знала, что он собирается украсть деньги. Вениамин и Володя никогда не ладили, — Валентина бросила украдкой взгляд на мужа. — Я знала это и всегда хотела их… помирить. Хотела, чтобы они стали хорошо относиться друг к другу. Вениамин несколько раз высказывал мне, что мне незачем терпеть подобное отношение мужа… Понимаете, он еще мальчик, и ему малейший намек на неурядицы в семье кажется трагедией и предательством по отношению ко мне. Кроме того, он очень ранимый, чувствительный мальчик…

— Ничего себе мальчик! — взорвался Стекольников. — Что ты с ним все нянчишься, как с деточкой! Вырос паразит! Вор!

— Не называй его так, Володя, ты же ничего не знаешь! — твердо заявила Валентина.

— А ты, значит, знаешь?! Значит, меня в собственном доме окружают воры, и даже ты участвуешь в заговоре против меня!

— Я ни в чем не участвовала! — тоже повысила голос Валентина. — Выслушай, пожалуйста, спокойно, прежде чем оскорблять меня! Я не знала, что Веня хочет взять деньги. Он сказал мне, что хочет помириться с тобой и сделать подарок, сюрприз! Положить его в сейф!

— И ты поверила в этот бред? — презрительно фыркнул Владимир.

— Это я сейчас понимаю, как глупо попалась, — с горечью продолжала Валентина. — Но тогда мне и в голову не могло прийти ничего подобного. Я и сейчас уверена, что Веня не хотел ничего плохого.

— Не хотел ничего плохого! — возмущался Стекольников. — Конечно, он хотел только хорошего! Спер деньги, тратит их небось направо и налево — плохо ли?!

— С ним нужно поговорить, — стояла на своем Валентина. — Я уверена, что все выяснится! А я… Я совсем не собиралась ничего красть! Я, даже когда пропали эти деньги, подумать на Веню не могла! До меня только сейчас, когда ты так налетел с обвинениями, все это дошло!

— Ладно, Валентина, с этим все ясно, — сказал Расстегаев. — Никто тебя не обвиняет. Скажи только, откуда он знал, что в сейфе будут деньги?

— Он этого не знал… Во всяком случае, я не говорила. Я и сама не знала, куда Владимир их положит, — Валентина говорила, не глядя на мужа, и вообще так, словно его не было в комнате.

— Я думаю, — подала голос я, — что он действовал наудачу. Ему просто повезло. Если бы в сейфе ничего не оказалось, он бы повторил свою попытку в дальнейшем.

— Да, наверное, — согласился Расстегаев. — Так что теперь остается только один вопрос: где же деньги?

— Ясное дело где, — кипятился Стекольников. — У этого сопляка! Нужно ехать к нему быстрее, и все! Пока он все не потратил! И вообще его еще наказать полагается за такое!

— Я надеюсь, ты не собираешься сдавать его в милицию? — резко поднялась на кровати Валентина.

— Я думаю, — вмешался Расстегаев, — что вы обсудите это потом. Не стоит сейчас пороть горячку, лучше подождать. Пойдемте.

Я поднялась вслед за Расстегаевым. Стекольников хотел было сказать жене что-то еще, но Аркадий решительно потянул его за рукав. Они вышли из комнаты.

— Пойдемте ко мне, — устало сказал Стекольников.

Вернувшись в кабинет, он обратился ко мне:

— Я вам весьма благодарен за то, что вы выяснили, кто украл мои деньги.

— Но они еще не возвращены, — возразила я. — И хотя я полностью уверена в своей правоте, поговорить с Вениамином все-таки нужно. Где он живет? И с кем?

Стекольников только рукой махнул. Уже по дороге Расстегаев рассказал мне, что Вениамин живет один в небольшой старенькой квартире, доставшейся ему после смерти родителей. Валентина вышла замуж и ушла жить к Владимиру, жилье она полностью оставила брату.

— Она его очень любит, — заключил Аркадий Дмитриевич. — Это же она его фактически воспитала.

Мы остановились у пятиэтажного дома, и, прежде чем выйти из машины, Расстегаев сказал, обращаясь к Стекольникову:

— Володя, тебе лучше остаться здесь. Мы поднимемся вместе с Татьяной и поговорим для начала с Вениамином сами. Потом приведем его, если догадка окажется верной.

Стекольников хотел было возразить, но не стал. Мы с Расстегаевым поднялись на третий этаж. Вениамин, кажется, даже не удивился нашему приходу.

— Сразу хочу предупредить, никто тебе ничего плохого сделать не хочет, — с порога начал Расстегаев. — Только не ври, ладно? Тогда, обещаю, все будет улажено.

Аркадий Дмитриевич, по всей видимости, представлял для Вениамина определенный авторитет, поскольку последний, выслушав его, покорно кивнул и пригласил нас войти.

В процессе разговора выяснилось, что Вениамин действительно украл деньги из фирмы «Ритм». И мотивы его поступка я угадала — таким образом он хотел досадить родственнику за холодное отношение к его сестре. Вопреки прогнозам Стекольникова, Вениамин не потратил из них ни копейки. Он почти тут же достал пачку денег из шкафа и бросил на стол. Вениамин утверждал, что эти деньги ему не нужны, что он просто хотел наказать Владимира… Хорохорясь, добавил, что не жалеет о сделанном, потому что Стекольников заслужил такое отношение.

— И что ты собирался с ними делать? — устало спросил Расстегаев.

Вениамин молчал.

— Не знаю, — наконец проговорил он. — Вале бы отдал потихоньку. Подарил бы, наврал, что это я заработал…

— О-хо-хо, — покачал головой Расстегаев и взял со стола деньги. — Ладно, сиди, я сейчас с Владимиром поговорю, а потом вы спускайтесь, — обратился он к нам обоим.