Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночь плыла над бескрайними болотами Ленинградчины черным потоком неопределенности. Сквозь нее, будто в никуда, шел поезд. Во мраке, окутавшем изрядный кусок планеты Земля, только тонкая цепочка из светящихся окон электрички казалась стабильной и незыблемой. Навстречу ей из темноты наползало размытое пятно конечной остановки. Шапки-2 приближались.
Первым из уфологов очнулся Степан. Открыв глаза, он долго моргал, пытаясь понять, какого черта он трясется в ночи на жесткой деревянной скамейке. В результате Степану удалось разглядеть, что он не одинок в гулком пространстве пустого вагона. Бритая голова с физиономией, перекошенной от звероподобной улыбки, качалась как раз напротив мутных глаз сантехника. Кошмар улыбался даже во сне. Назло врагам. И друзьям. Потому что без содрогания смотреть на жизнерадостного спецназовца было невозможно. Особенно с бодуна.
Степан зябко передернул плечами и для прояснения ситуации экстренно похмелился. Смысл жизни забрезжил на третьем судорожном глотке. Степан с беспощадной ясностью вспомнил, что он — уфолог. А впереди его ждет мифический населенный пункт Шапки-2 с пришельцами в качестве собутыльников. К философской позиции сантехника это не имело никакого отношения. Он сделал еще один внушительный глоток, дабы не утратить пофигизма. Попутчики продолжали дремать. Степан с жалостью посмотрел на фанатиков странной науки и пошел курить в тамбур…
Его взяли в переходе между вагонами. Вместе с сумкой. Взяли грубой силой, невзирая на тонкую душевную организацию и высокоинтеллектуальные устремления. Три сержанта милиции выдернули Степана в соседний тамбур, как гнилую морковку с вялой ботвой. Щелкнули наручники, символизируя перелом судьбы. Личный состав шапкинского отделения милиции продолжал поиски пропавших коллег. Шла отработка версии лейтенанта из Питера.
— Военных видел? — резко спросил младший сержант.
— И не один раз, — осторожно ответил одинокий уфолог.
— Где?! — рявкнул просто сержант.
— Когда?! — Старший сержант ласково прихватил Степана под локоть железными пальцами.
— Та-ак… — отреагировал Степан адекватно ситуации. — Ваньку валять не буду. Пойдем сядем. Глотнем по пять капель. Обсудим, так сказать, в чем проблема…
В сумке маняще звякнула стеклотара. Судя по звуку — не пустая. Три сержанта дернули кадыками, сглатывая слюну. Долг долгом, маньяк маньяком, а для взаимопонимания они были открыты как дети. В любое время. В любой дозировке…
Хворостов проснулся внезапно. Как обычно — в хорошем настроении. Он вообще любил просыпаться. Тем более что альтернативы все равно не было. Первым делом майор посмотрел на часы. Потом на себя. Все было на месте. Ноги, руки… Часы опять-таки. Но чего-то явно не хватало. Пришлось задействовать мозг. Главный орган здорового Хворостовского организма обработал визуальную информацию и по-военному четко доложил результат. На соседней скамейке отсутствовал сантехник. Руководство экспедиции было на месте. Тереза Марковна спала в полной гармонии с неспешной пульсацией Галактики. А группа технического обеспечения бесследно пропала!
Трофим озадаченно хмыкнул и встал, настороженно принюхиваясь. Запах Степана шел из соседнего вагона. К привычному аромату перегара примешивалась казенная вонь гуталина, «Черемухи» и прочей милицейской атрибутики. Прямолинейная интуиция спецназовца не стала извиваться в закоулках мускулистого туловища. Она честно и внятно выдала готовое решение: сантехника надо вернуть! Кошмар бесшумно вытащил из сумки нейлоновый трос. Зловещая ухмылка озарила спящую электричку. Он любил ночные операции. Тем более если альтернативы не было…
Терезу Марковну разбудил сквозняк. Холодный воздух ударился о стекла очков и засвистел мимо ушей. Она встрепенулась и выскочила из сна на морозные просторы действительности. Действительность оказалась настолько странной, что поначалу показалась Терезе Марковне продолжением сна. Оставшись без чуткого руководства опытного педагога, ее подопечные расшалились не на шутку. Степан отсутствовал, видимо, прогуливая совместный отдых. А Трофим на глазах изумленной Терезы Марковны вылезал в распахнутое настежь окно вагона. Ничего сказать, а тем более сделать она не успела. В заснеженную ночь, со стуком пролетающую за пределами электрички, вонзился громовой рев:
— Атака-а!
Кошмар вылетел наружу, закидывая ноги на крышу вагона. Тереза Марковна открыла рот и замерла, судорожно ловя ресницами залетающие под очки снежинки. Над ее головой раздался топот, и все стихло…
Степан угощал сержантов. Гипотеза о серийном маньяке, промышляющем военными, рушилась от стакана к стакану. Но наручники с сантехника пока не снимали. О высокой миссии экспедиции к зеленым человечкам Степан предусмотрительно умалчивал. Зато разговор о смысле жизни шел по накатанной кривой. Со всеми виражами. Старший сержант солидно икал, выражая согласие, младший упрямо сводил философский поиск к сосуществованию полов. А средний заунывно пел глубокомысленные куплеты:
— Белые розы-ы-ы-ы…
«Ы» выходило на славу. Печально и со значением.
— Знание, оно, б…, понимания не дает, — вдохновенно попытался родить мысль Степан.
Мысль рождалась трудно, замерев на полдороге. Родам помешало какое-то постороннее движение. Степан скосил глаз. За окном висела страшная ухмыляющаяся голова. Шрамы на бритом черепе налились багровым цветом, придавая картине зловещий оттенок.
— А без понимания — кабздец! — промямлил Степан.
Он находчиво вылил внутрь себя остатки водки. И даже успел сделать глотательное движение, предчувствуя скорый несчастливый конец посиделок. Сержанты с недоумением проследили за его взглядом. Снаружи, как неизбежность, по-прежнему висел Кошмар. Наличие страшной рожи за стеклом стало для героических сержантов потрясающим откровением…
Мирная беседа трагически оборвалась, так и не достигнув естественного консенсуса. Двойное закаленное стекло рижского производства вдруг взорвалось веером брызг. Следом за осколками в вагон хлынул ледяной ветер, дикий рев и еще что-то, не влезающее в границы разума честных провинциальных ментов. Прямо посередине философствующего квартета на пол мягко шлепнулось огромное тело. Оцепеневшие сержанты не успели уловить смену концепции. Стальные пальцы Кошмара хищно метнулись к их болевым точкам и накрепко лишили шапкинскую милицию сознательности и простых человеческих чувств. Кошмар весело порвал Степану цепь от наручников и рывком поднял сантехника на ноги.
— Ты как, боец? — проревел он. — Они тебя пытали?!
— Слышь, ты, Савельич… невидимого фронта… — ошеломленно, но с набирающим силу ехидством пробормотал Степан. — Ты мне все взаимопонимание с гуманоидами порушил… нах…!
Трофим озадаченно уставился на падших сержантов. Рыхловатые милицейские тела совсем по-земному воняли гуталином, луком и перегаром. Но уфология была штукой тонкой. По идее, даже менты могли оказаться гуманоидами. Чем черт не шутит?! Без проверки распознать природу полученных образцов не представлялось возможным. Кошмар задумался о вскрытии, явно намереваясь настрогать одного из сержантов крупными кусками для изучения толщины внешней оболочки. Из-за голенища высокого военного ботинка сверкнуло лезвие десантного ножа…