Чтобы хоть что-то разглядеть, Белый воспользовался своим магическим зрением. Теперь можно было увидеть немного больше. Эссор был чище, чем Керибюс. Хотя улочки, казались, уже. Дома вроде бы были светлые с темными крышами, но, увы, из-за цветных энергетических потоков, Дамаск никак не мог разглядеть точней. Небольшие балкончики украшали заросли облагороженных растений и цветов. Местами, прямо на улице, встречались деревья, чего в Керибюсе отродясь не было.

Эссор, определенно, казался Белому намного приятнее родного города. Ему хотелось рассматривать его еще и еще, но он вскоре понял, что не может долго смотреть на мир через магическую призму. У него начала раскалываться голова, а в глаза, будто песка насыпали.

– Куда мы идем, Белый? – зашептал Бирм, в тот момент, когда Дамаск из цветного мира энергий перешел в обычный, где, казалось, тут же ослеп.

– Нас ведут к визирю Эссора, – также шепотом, ответил Белый на керабском.

– Куда, куда нас ведут!? – явно испугался темнокожий маг.

– Спокойно, Черный, – встрял Шах. – Это намного лучше, чем горбатиться в шахтах за горбушку хлеба.

– Вы спятили!? Визирь – это вам не Атонах! Если из Керибюса нам и удалось сбежать, то от визиря шансов нет!

– Заткнись, Черный, – грубо оборвал скорпус. – Нам повезло так, как никому еще не везло. Мы свободны, а визирь теперь для нас защитник.

– Что!?

– Я слышал разговор Мастера с этим вот, – ответил Шах, показывая рукой на их провожатого. – Правда, я не все понял… Белый, зачем Мастер так за нас впрягся?

– Он думает, наверное, что я сильный маг и в будущем смогу поддерживать порядок в Эссоре. А может и на всем Востоке. Тогда им будет меньше хлопот.

– Да ладно! – скептично произнес Шах. – Ты добровольно обязался перед квихельмами?

– Нет. Мастер сказал, что я ничем им не обязан. Если я буду защищать людей, то об их Братстве больше никогда не услышу. Вы разве не догоняете? Это лучшее, что могло с нами произойти! Визирь – маг. Он будет нас учить и защищать. Он поможет нам добиться власти. Мы будем править! У нас не будет ни хозяев, ни указчиков. Мы сами все будем решать.

– А ты не боишься, что потом этот визирь будет нами управлять? – высказал свои сомнения Черный.

– Мастер сказал, что он доживает последние годы.

– Хэ! Ты прав, Белый. Это лучшее, что могло с нами произойти, – раздался довольный голос скорпуса. – Все-таки тебя точно поцеловала Гелла при рождении.

– Мы новую жизнь начинаем, так что давайте без этих кличек, – озвучил Белый мысль, давно зреющую в его голове. – Отныне, я – Дамаск, Черный – Бирм, Ганс – это Ганс, Шах… А как нормальное имя-то у тебя?

– Это нормальное имя, – как-то странно огрызнулся скорпус.

– Это не имя никакое. Это титул, – настаивал Белый.

– Я сказал, это имя. Закрыли тему!

– Ну ладно, ладно. Шах так Шах, – не желая затевать спор, ответил Дамаск. – Шлепок, как твое настоящее имя?

– Пиксар, – разрезал тишину Эссора более высокий голос.

Наконец, петляя по бесконечным улицам, они пришли к огромному зданию. Только когда вся компания поднялась по узким ступенькам и прошла дальше по холодному мрамору вперед, Дамаск понял, что это явно нежилой дом. Редко у какого дома выстраивали такие огромные колонны, держащий потолок, высоту которого Белый даже различить не мог. Это был либо дворец, либо храм.

– Стой! Кто идет? – спросил резкий мужской голос на геллийском, вслед ему раздался звук вытаскиваемых мечей из ножен.

Когда провожатый мальчишек подошел чуть ближе, его фонарь осветил двоих мужчин в легких защитных латах.

– Вив виран портаз Бранод Оркус, – ответил портовый служащий на эссорском.

Дамаск тут же спросил у Шаха шепотом:

– Что он сказал?

– Что к визирю пришли, от Братства Оркуса, – спешно перевел скорпус, боясь прослушать, что дальше будут говорить.

Один из охранников посмотрел за спину досмотрщику кораблей. В его глазах появился огонек удивления, когда он насчитал пятерых детей. После чего он что-то грубовато спросил. Шах тут же начал переводить:

– Ты привел визирю шайку оборванцев?

– Я привел… этого слова не знаю… они сошли с корабля квихельмов…

– В Эссор заходили квихельмы?

Охранники с тревогой посмотрели друг на друга.

– Они что… эм-м… нападать?

– Чего? – переспросил Бирм.

– Заткнись! Иначе я и этого перевести не смогу! – с напряженным лицом шикнул Шах, пытаясь понять эссорскую речь.

На какое-то время скорпус завис, решив для начала дослушать и только потом переводить. Он вновь начал шептать мальчишкам лишь тогда, когда один из охранников открыл высоченную дверь, оплетенную кованым вьюном, и на долгие минуты скрылся за ней.

– Короче, я опять не все понял, но суть в том, что этот хрен не хотел нас пускать, потому что мы подозрительные. А этот портовой велел идти к визирю и сказать, что Мастер Кутред прислал толи наследников, толи посредников… точно не знаю, эти слова похожи очень.

Охранник вернулся минут через двадцать и велел идти за ним. Провожатый мальчишек, который вел их от самого порта, развернулся и ушел обратно во тьму улиц.

Зайдя в просторный хорошо освещенный коридор, Дамаск даже не успел разглядеть, что нарисовано на пестрых стенах, как их завели в узкий проем. Там было темно, сыро и холодно.

Спустя добрых пять минут, перед ними открылась небольшая дверь. Когда Дамаск шагнул в просторную странную комнату, он немного обомлел от вещей, попадавшихся ему на глаза. Какая-то труба на ножках, непонятный стеклянный пузырь (на нем были разбросаны бумаги, неизвестного назначения маленькие приборчики, большая чашка с дымящейся белой жидкостью, перья и чернильница – Дамаск сделал вывод, что это, должно быть, письменный стол), за пузырем стояло внушающих размеров кресло, удивительно напоминающее хрустального быка, а перед ним клубилось пугающее облако, нависшее над четырьмя маленькими кубиками. Книги, колбочки, баночки и прочие вещи, аккуратно расставленные в стеллажах вдоль стен, померкли на фоне этого.

Белый только спустя какое-то время увидел, что у одного из шкафов стоит очень высокий мужчина в черном до пола одеянии с покрытой головой. Присмотревшись, Дамаск понял, что это не мужчина, а старец. Даже не так, это был Старец! Худой подбородок прикрывала короткая седая бороденка, лицо избороздило миллион морщин, и вообще у него был очень усталый вид. Белый почувствовал страх, когда Старец направился к столу-пузырю, усаживаясь в кресло. Его силуэт осветился тусклым светом, и Дамаск чуть не вскрикнул. На лице Старца росли грибы! Со стороны Шлепка послышался писк. Мальчишки синхронно сделали шаг назад.

– Не пугайтесь, друзья. Присаживайтесь, – на удивление чистым сильным голосом произнес Старец, махнув рукой на облако перед столом.