мелькала в рассказах Кирилла. И вот теперь она оказалась у них дома. Василиса Максимовна не подозревала, что это было уже третье посещение, Кирилл промолчал о первых двух. В глазах Василисы Максимовны произошло самое настоящее вторжение невоспитанной Колючки в их «обитель взаимоуважения и душевности». Малики она боялась, как неизвестной болезни, от которой ещё не придумали лекарство, но слухи доносили, что она может быть смертельно опасной.

Предупреждая желание мамы войти в спальню, чтобы лично поздороваться с соседкой, Кирилл сам пришёл на кухню.

— Чаю попьём. Малика любит крепкий, чёрный. Только лучше в моей комнате, — он понизил голос почти до шепота, — она стесняется.

Василиса Максимовна сервировала на подносе два куска шарлотки, чайник с чаем и вручила сыну.

— Если захотите есть, гуляш и пюре в холодильнике. Я побежала на маникюр.

Кирилл испытал такое облегчение от новости об уходе матери, что это отразилось на его лице. Василиса Максимовна заметила эту эмоцию и испугалась. Она уже год с трепетом ожидала, когда её сын начнёт приводить девушек в дом и закрываться с ними в комнате. Беседы о необходимости предохранения и о том, откуда берутся дети, в их семье начали проводиться одновременно с поступлением в первый класс. До сегодняшнего дня страхи оставались беспочвенными. Теперь Василису Максимовну сковал ужас, похожий по силе на тот, что она испытала в пятнадцать лет, когда узнала о беременности.

Кирилл усмехнулся и поспешил успокоить:

— Малика — мой лучший друг. Это я говорю, чтобы ты бурной фантазией инфаркт себе не заработала.

Взяв поднос, Кирилл кивнул маме и направился в свою спальню. Малика сидела, привалившись к стене, и листала взятую с полки книгу. Завидев Кирилла, она нахмурилась и попыталась принять оскорбленный вид, будто его обвинения в распутном пьянстве не имеют под собой ни малейшего основания. Старания выглядеть трезвой ещё больше убедили Кирилла в обратном. Он разлил чай по кружкам и, пока напиток остывал, ушёл в ванную, чтобы принять душ и переодеться.

Когда он вернулся, Малика уже опустошила чашки, ополовинила чайник и съела обе порции шарлотки.

— Вкуснятина. Я тоже хочу так научиться готовить.

— Попроси мою маму. Она тебя научит. Любит готовить и еще больше любит учить.

Кирилл сел на стул и за лямку притянул к себе рюкзак. Под пристальным взглядом Малики расстегнул молнию и протянул ей яркий прямоугольник.

— С днём рождения, Кирюха.

Малика сползла на край кровати и взяла подарок. Когда её взгляд сфокусировался на билете в Сафари-парк, радостно взвизгнула:

— Ух ты! Спасибо, Эдька! А ты со мной пойдёшь? Завтра, например? Увидишься с ближайшими родственниками. Я на сайте читала, что у них есть желтощёкий хохлатый гиббон.

Кирилл обрадовался, что угадал с подарком, но покачал головой.

— Завтра никак не могу. У меня Кубок Краснодарского края среди юниоров, — взволнованно выдохнул Кирилл и добавил, усердно пряча в голосе надежду: — Придёшь за меня болеть?

— Делать мне нечего. Скукота смертная твоя гребля.

— Наташа придёт.

Малика нахмурилась и фыркнула:

— Не хочу о ней слышать. Тряпка твоя Наташа. Уступила тебя Танечке без боя.

Кирилл отвернулся.

— И что мне теперь делать?

— Ничего. Не нужна она тебе, такая бесхребетная. Пусть хоть в ноги теперь падает, хоть в любви признаётся, — она прищурилась, всматриваясь в напряжённый затылок Кирилла. — Как только Танечка отступилась, Наташа тут же осмелела, глазками стала стрелять. Она тебя недостойна.

Кирилл растерялся. Малика впервые так откровенно высказалась о любовном треугольнике, в который он вляпался. Его удивил ракурс, с которого Малика смотрела на несостоявшуюся любовь с Наташей. Он всегда думал, что это он не достоин светловолосой принцессы.

— Не могу перестать её любить. Пока не в силах.

Малика прошлась по комнате, убедилась, что походка твёрдая, и направилась к двери.

— Кажется, протрезвела.

Кирилл догнал ее и потребовал:

— Дыхни.

Набрав полные лёгкие воздуха, Малика дунула со всей силы.

Он скривился.

— Профессор сразу тебя раскусит.

Малика пожала плечами.

— Он иногда забывает о моём существовании, вряд ли обратит внимание на запах перегара. Дома зубы почищу.

Уже в коридоре она оглянулась.

— Танечка меня сдала? — не получив ответа, сама подтвердила: — Знаю, что она. Испугалась, что Виталика её уведу, вот и караулила у окна.

Кирилл удивился.

— Виталика? Так я ей больше не нужен, что ли?

— Не реви, переживёшь как-нибудь, — она щёлкнула его по носу. — Пока, Эдька, не потони завтра на своей лодке.

Последнюю фразу Малика сказала, не подумав, интуитивно почувствовав грядущие события. Раскладывать карты на будущее она не умела, хорошо считывала только прошлое и видела, что происходит в настоящем. Реальность за чертой суток оставалась туманной и размытой, как рисунок на запотевшем зеркале. Интуиция иногда взбрыкивала, подбрасывая эмоциональные всплески на события, которые ещё не случились.

Утром поддержать Кирилла пришли не только одноклассники, но почти вся дворовая компания, некоторые даже привели родителей, чтобы похвастаться дружбой с будущей звездой спорта. Малика тоже пришла, но расположилась в стороне и опустила козырек кепки, чтобы остаться неузнанной. Каноисты-одиночники выступали в середине дня, когда солнце висело в зените, щедро раздаривая непокрытым головам тепловые удары.

Когда Малику накрыло безотчётное ощущение вселенского огорчения, приправленного страхом, лодка Кирилла ещё сидела в ловушках, и стартовый пистолет молчал. Наконец раздался выстрел, и каноисты ринулись вперёд. Меньше чем через минуту для неприятного ощущения нашлась причина. По неопытности или от излишнего волнения Кирилл закопался в отработке соперника, взмахнув веслом, потерял равновесие, и лодка опрокинулась.

Малика вскочила и, не раздумывая, кинулась к реке. Голова Кирилла показалась над водой. Он держался за перевернувшуюся лодку, оставаясь на месте, чтобы не мешать другим гребцам. Финишировали без него.

После такого позорного заезда никто не рискнул утешать Кирилла. Никто из многочисленных болельщиков к нему не подошёл, только мама и бабушка. Тренер высказал замечания почти равнодушно, ободряюще похлопал по спине.

— Все через это проходили. Скоро научишься сидеть на волне.

Успокаивая Кирилла, он скрывал собственное огорчение. Сегодня он намеревался продемонстрировать коллегам будущую звезду гребли. Не получилось.

Малика наблюдала за беседой со стороны, но Василиса Максимовна разглядела её за неумелой маскировкой и шепнула сыну:

— Там твоя подруга.

Кирилл приблизился к Малике и приподнял козырёк. На её лице одна эмоция перекрывала другую, и понять, что же Малика чувствует, было невозможно.

— Сильно нахлебался воды? — участливо спросила она.

— Нет.

— Ударился? Болит что-нибудь? — продолжила