Левобережьем Днестра Россия приобретала обширный регион, называвшегося тогда Очаковской областью и Ханской Украиной.

На протяжении XVIII века приднестровские степи были источником большой угрозы для Молдавского княжества. Здесь кочевала Едисанская орда, переселенная турками и крымскими ханами с Кубани. Вместе с другими ногайскими племенами едисанцы устраивали набеги на оседлое население Пруто-Днестровья. Среди них был и самый разрушительный в истории Молдовы «Разлив татарвы» («Ревэрсаря тэтэримий») 1758 года, когда в рабство попали до 40 тысяч молдаван.

Русские победы над османами и Крымским ханством обезопасили Молдавию с востока. В 70-е годы кочевники были переселены из Приднестровья обратно на Кубань. Спустя десятилетие Крым стал российским, однако Буго-Днестровское междуречье перешло под власть Стамбула. Посредством своей Очаковской крепости турки контролировали преимущественно юг этого обширного региона. На севере его вдоль реки Ягорлык и на левом берегу Днестра стали появляться оседлые жители – казаки из ликвидированной Запорожской сечи, переселенцы из Молдавского княжества, русские старообрядцы.

Тем не менее заселение Очаковской области при османских властях шло весьма робко. К моменту перехода региона под российскую юрисдикцию в начале 90-х годов на пространстве от Днестра до Южного Буга проживало только 19 тысяч человек.

По условиям Ясского договора проживающие в Молдавском княжестве и Бессарабии христиане могли в течении 14 месяцев покинуть османские владения и переселиться в Российскую империю. Данной нормой воспользовались многие молдаване.

Вскоре после перехода Буго-Днестровья в состав России императрица Екатерина II распорядилась активно привлекать на вновь присоединенные области христианских переселенцев. В ее рескрипте на имя губернатора Каховского специально обращалось внимание на привлечение в бывшую Очаковскую область молдавских бояр с их царанами (крестьянами) «наипаче вблизи границ молдавских, для удобнейшего населения оных».

Данное указание было выполнено, выходцы из Молдавского княжества получили около 260 тысяч десятин земли. Своим новым распоряжением Екатеринославскому губернатору в ноябре 1792 года Екатерина II поручила активно привлекать «молдавских и волошеских бояр и чиновников, возведенных нашей волею в чин штабс- и оберофицеров» на административные должности «соответственно качествам».

Аналогичное решение было и в отношении молдавских священнослужителей: «Архимандриту Домициану Капнисту, игумену Сэлэвестру, игумену Бенедикту Викову, которые оставили монастыри… в Молдове, в награду за их усердие на нашей службе повелеваем дать землю на устройство в новоприобретенной области стольким людям, сколько они с собой возьмут».

Как правило, за Днестр переселялись те представители молдавской знати, которые активно помогали российским властям во время русско-турецких войн. Данному примеру следовали многие молдаване, ставшие волонтерами русской армии. По понятным причинам в Османской империи, несмотря на официальную амнистию, их перспективы были туманными.

Политическая иммиграция активизировала массовое народное переселение из-за Днестра. О его масштабах говорит тот факт, что к середине 30-х годов XIX века в Тираспольском уезде (включавшем территории нынешних Дубоссарского, Григориопольского и Слободзейского районов) молдаване были самой многочисленной этнической группой – около 20 тысяч человек. В целом же по Херсонской губернии в тот же период проживало 75 тысяч молдаван. Для демонстрации значимости этих цифр отметим, что Пруто-Днестровский регион и сам обладал очень малочисленным населением. К 1812 году на территории нынешней Республики Молдова и украинских частей Бессарабии жили лишь от 200 до 334 тысяч человек.

В Приднестровье молдаване селились преимущественно в сельской местности. Самыми крупными молдавскими населенными пунктами тогда являлись Малаешты (почти 1,3 тысячи жителей), Кошница (1,2 тысячи), Бутор (1 тысяча).

Знание молдавского языка стало одним из решающих аргументов назначения в 1792 году епископа Иова (Потемкина) главой Екатеринославской епархии. Вскоре этот церковный округ, включавший приднестровские земли, возглавил известный молдавский иерарх – митрополит Гавриил (Бэнулеску-Бодони). Так российские молдаване получили весьма высокопоставленного покровителя.

Поток переселенцев, шедших в Приднестровье с запада, встречался с миграционной волной, накатывавшейся с востока. Ее составляли украинские и русские крестьяне, привлекаемые в помещичьи хозяйства. Среди них было значительное число беглых, искавших на окраине империи убежища от крепостного права. В середине XIX века украинцы стали самым многочисленным этносом Тираспольского уезда (36,9 тысячи человек). Причем их численность была бы еще выше, не прими в 1792 году правительство России решение о перебазировании Черноморского казачьего войска с Днестра на Северный Кавказ. В этом переселении приняли участие около 25 тысяч человек, в основном малороссов.

Украинцы активно заселяли сельскую местность, в связи с чем закономерным явлением стало формирование смешанных молдавско-славянских общин: в Чобручах, Слободзее, Незавертайловке и многих других населенных пунктах.

Для возникновения главного городского центра Приднестровья – Тирасполя – большое значение имело переселение в регион русских старообрядцев.

Особое внимание к переселению данной социальной группы определялось тем, что ее представители были весьма успешными торговцами, ремесленниками и промысловиками.

На этноконфессиональную принадлежность основной массы первых тираспольчан указывает то, что первый храм, который был заложен после строительства Тираспольской крепости, был единоверческим (Покрова Пресвятой Богородицы).

Единоверие – это политика компромиссного воссоединения старообрядческих общин с Русской православной церковью, которая зародилась и активно применялась в Екатеринославской епархии.

В городские общины Приднестровья также вливались казаки преимущественно русского Екатеринославского войска, несшие пограничную службу по Днестру в 1793–1796 годах.

Если Тирасполь с самого начала освоения Приднестровья рассматривался как его административный центр, то Григориополь должен был стать финансово-торговым городом.

Григориополь стал частью амбициозного проекта Потемкина по основанию на юге России городов – центров притяжения для влиятельных армянских торговцев со всей Евразии.

Прочитав данный материал, возможно, некоторые читатели зададутся вопросом: а в чем же заслуга русской императрицы и ее последователей в процессе заселения Приднестровья славянско-молдавскими жителями? Ведь христиане стали появляться в этом регионе задолго до Ясского договора.

Современная демографическая катастрофа, с которой сталкивается все Северо-Западное Причерноморье, наглядно показывает нам, что население мало привлечь на определенную территорию, его надо еще и закрепить, «обеспечить работой» – как говорят сегодня. В конце XVIII–XIX веках Российское Причерноморье познало грандиозную программу социально-экономического развития, и привлекаемое сюда население гармонично вписывалось в ее реализацию.

Одновременно с событиями, описанными выше, шло строительство Одесского порта. Совсем скоро пшеница, выращенная в ранее безлюдных причерноморских степях, хлынула через добытый русскими войсками проход, в бассейн Средиземноморья. В 40-е годы на Днестре началось регулярное пароходное сообщение, что активизировало экономические связи, повысило транспортную мобильность людей. Спустя два десятилетия в регион пришла первая железная дорога, соединившая Приднестровье и Бессарабию с внутренними губерниями России. По ней местные фрукты, овощи, продукты виноделия, животноводства стали в больших объемах поставляться на быстро растущий российский рынок. Помещики, фермеры, торговцы, разбогатевшие на хлебном экспорте, стали вкладываться в промышленные предприятия. Активное содействие начинавшемуся процессу индустриализации оказывало государство. Растущие города обзаводились социальной инфраструктурой. Школы, семинарии, лицеи, пансионы, университеты, больницы, библиотеки, театры – все это впервые возникло