Лучшая защита — это нападение. Леха бросился к ней через стену воды и через пару секунд уже сжимал ее запястья. Она хохотала и вырывалась, как дикая кошка. Пришлось завести их ей за спину и крепко прижать к ее же попе.

Штык тряхнул головой, чтобы избавиться от воды, и открыл глаза.

И обнаружил, что ее лицо почти вплотную к его. И грудь прижималась к груди. И не только.

Смех сам собой растаял.

Капелька воды стекала с ее волос по виску на шею.

Ее губы были приоткрыты.

Ему оставалось всего лишь чуть-чуть наклониться.

Алины губы были холодными и солеными. Но самыми сладкими. Он захватил нижнюю и чуть прикусил, потянув на себя. Потом верхнюю.

Яницкая не желала играть по чужим правилам, если не совпадали с ее. Она высвободила руки и, сжав его лицо в ладонях, углубила поцелуй.

Море внезапно стало теплым. И чайки заткнулись. И весь мир пошатнулся под ногами и замер.

Его руки торопливо скользили по ее спине, будто Алю могли отобрать. Ее руки сползли с лица на его грудь. В голове шумело, и Леха закрыл глаза, чтобы удержаться на ногах. Его руки находили всё более интересные места для знакомства и более подробного изучения. Хорошо, что дело было на обеде, и больше никого вокруг не было.

Эта мысль немного отрезвила Леху.

А если всё же придут?

Он подхватил Альбину на руки и понес на берег.

Лучше сразу в номер. Но он боялся, что до номера не донесет. Чертово бедро!

Леха аккуратно уложил Алю на ее шезлонг и через пару минут нашел в себе силы оторваться.

— Пошли на базу, — предложил он.

Аля закивала, усаживаясь. Она поправила съехавший купальник. Лехе всё нравилось, особенно розовые бугорки ее сморщенных сосков. Но на базу так не пойдешь, это точно. Алексей поднял взгляд к ее лицу. На лице было написано осуждающее: «И что тут устроил?» Но совесть в нем почему-то не проснулась. Напротив, крепло желание убрать с ее тела всё лишнее. Наверное, это было слишком заметно, потому что Аля быстро натянула на себя тунику и показала язык.

— Идем? — она протянула Лехе руку и огляделась. — ...А где моя сумочка?

— А ты ее точно брала?

— Конечно, брала! — Яницкая плюхнулась на шезлонг и прижала кулачки к бровям: — Бли-ин! У меня там всё было! И документы, и карты, и телефон!

То, что на закрытой территории кто-то может воровать, было несколько дико. И мысль о том, что кто-то мог наблюдать их брачные игрища, Маркелова тоже не радовала. Эксгибиционизмом он не страдал. Но сейчас это было не главное.

— Так! Давай спокойнее, — он коснулся Алиного плеча. — Нет ничего непоправимого. Документы воры нередко подкидывают, телефон можно купить, карты блокируются. И даже Люсю, как у тебя, найдем.

Аля протяжно вздохнула:

— Люсю я в номере забыла.

— Вот видишь! Всё уже не так плохо. Может, и еще что-нибудь оставила, — Леха улыбнулся, пытаясь подбодрить. — Пойдем. Вызовем полицию. Даже если документы не вернут, дадут справку. И карты заблокируешь с моего телефона. Всё будет хорошо.

— У тебя всё так просто?

— Ну а что еще делать?

— А ты почему с собой телефон не носишь? — спросила Аля, поднимаясь.

— А зачем?

— Ну… Вдруг жена позвонит? — хитро спросила она.

Леха рассмеялся.

— Я не женат. Точнее разведен. Уже давно. Несколько лет.

— А почему? — тут же сунула свой нос любопытная кошка.

— Обычная история про мужа, который вернулся из командировки.

— Изменяла? — сочувственно спросила Альбина.

Которая, прямо скажем, вешалась на Леху при живом любовнике. Конечно, любовник — не муж. Но всё равно острый коготок оцарапал его сердце.

— Работа у меня такая была. Неудобная, — всё же ответил Маркелов. Он действительно не винил бывшую. — Долгие отъезды. Я мало бывал дома. В конце концов мы просто стали чужими людьми. Это был лишь вопрос времени.

— Да ты у нас воплощение хладнокровия и великодушия! — сделала она «неожиданный» вывод и потащила Леху в сторону базы.

Он помотал головой.

Только что убивалась по потерянной сумочке, а теперь приплясывает горной козой. Семь пятниц на неделе и две про запас.

Они добрались до «Золотой рыбки» в рекордные сроки.

— Я только переоденусь, — заявила Яницкая возле своего номера и экспрессивно распахнула дверь.

Ее сумочка стояла в прихожей.

— Вот видишь! — обрадовался Леха. — А ты переживала.

Теперь можно будет быстро перекусить и вернуться к прерванному.

Альбина медленно повернулась.

— Я брала ее с собой, — упрямо заявил она.

— Это ложная память. Такое бывает, — успокоил ее Маркелов. — Иногда нам кажется, что мы что-то сделали. А на самом деле, это было не сегодня, а вчера. Или позавчера. Главное, всё на месте.

Яницкая схватила сумку и стала в ней копаться.

— Действительно всё на месте, — сказала она так, будто меньше всего этого ожидала.

— Вот видишь. Переодевайся и пойдем обедать.

— Я брала ее на пляж. Ничего не понимаю.

— Аль, давай уже забудем.

— Я. Брала. Ее. На. Пляж. — Альбина начала заводиться.

— Ладно. Хорошо. Ты брала ее на пляж, — согласился Маркелов.

— Ты меня сумасшедшей считаешь?! Больной на голову?

Леха поднял руки.

— Аля, что ты хочешь от меня услышать?

— Ничего. Иди! — Она швырнула сумку на сидение в прихожей и отвернулась. —  Я не хочу есть.

Да итишь твою налево! А ведь так хорошо всё начиналось.

— Хорошо, я пошел, — он сделал шаг во всё еще открытую дверь.

— Я, — Яницкая всхлипнула. — Я… ы-ы… брала… ы-ы…

Она опустилась на пол и заревела.

Ё…

— Тяжелков тебя сюда отправил, чтобы хоть чуть-чуть пожить спокойно?!

— Что?!

— Что сложного-то?! Ну забыла сумочку. С кем не бывает? К чему эти истерики?! Привыкла своему любовнику спектакли устраивать и теперь никак остановиться не можешь?!

— Так. — Блогерша поднялась, вытирая слезы. — Во-первых: я брала сумочку. Во-вторых: Тяжелков мне не любовник. В-третьих: пошел вон отсюда!

И для наглядности показала пальцем, где выход.

Леха и так был туда на полпути.

Поэтому поймал захлопывающуюся дверь на локоть. Когда разворачивался. До него внезапно дошел смысл сказанного.