– Это еще не вопрос, – сказал Дронго, –вопрос у меня более конкретный. В день смерти Егора вы вызвали к себе днемвашего племянника Казбека и попросили его поговорить со своим другом…

По мере того как он говорил, у премьера портилосьнастроение.

– Вы хотели предостеречь Егора от связи с замужнейженщиной, которая…

– Достаточно, – прервал его премьер. – Я всепонял. Да, эта женщина была супругой моего друга. И я хотел через своегоплемянника предостеречь молодого Богдановского от неприятных последствий,которые, увы, произошли. Он был немного неуправляемым человеком. И он, конечно,не послушался Казбека. Даже демонстративно увез ее с собой во время приема. Чтопотом случилось, вы знаете. И все узнали. Он почувствовал себя плохо, и онаночью повезла его в больницу. Она поступила очень благородно, у меня нет слов.Но ей не нужно было ночью находиться в его квартире. Замужняя женщина ночьюобычно остается в своем доме, рядом с мужем, даже если она известная актриса.

Она оказалась в больнице, и об этом стало известножурналистам. Все газеты написали об этом сенсационном случае. Мой друг оказалсяопозорен. Теперь он разводится с этой женщиной. Зачем нужно было доводитьситуацию до этого? Нужно было послушать меня и порвать с замужней женщиной. Выне считаете, что я прав?

– Наверное, – кивнул Дронго, – но в каждомотдельном случае необходимо разбираться. А если это любовь? Если они не моглижить друг без друга?

– Такую любовь у нас иначе называют, – суровоотрезал премьер, – никто не имеет права встречаться с женой другогочеловека. И она не должна себе такого позволять. Если безумно любите другдруга, то будьте честными людьми, уйдите от своего мужа и от своей жены иживите вместе. Но только после официальных разводов.

– Вам не кажется, что у вас несколько ортодоксальнаяточка зрения? – улыбнулся Дронго.

– У меня единственно правильная точка зрения, –ответил премьер. – Так в чем был ваш вопрос, я не совсем понял? Или этобыла только прелюдия к вопросу?

– Когда вы поручали своему племяннику поговорить сЕгором, чтобы он отказался от встречи с… этой женщиной, знал ли об этом еесупруг?

В комнате наступило тяжелое молчание. Премьер нахмурился.Посмотрел куда-то в окно. Постучал пальцами по бумагам, которые лежали передним.

– Трудный вопрос, – честно признался он, –очень трудный. Вы понимаете, мы с ним знакомы и дружим много лет. И когда унего такое несчастье… А это ведь настоящее несчастье. Его дочь потребовала,чтобы он немедленно развелся. Его семья – братья, сестры были очень расстроены.И все его друзья переживают.

Он снова посмотрел куда-то в сторону:

– Я вам отвечу только потому, что Егора уже нет в живыхи он умер от приступа язвы. Если бы его, не дай бог, убили или произошел бынесчастный случай, я бы не стал вам говорить. Да, конечно, знал. Все знали, имой друг уже догадывался. Поэтому он не поехал в тот вечер на прием к отцуЕгора. И не пришел на похороны. Ему было неприятно, что молодой человек, сынего знакомых, так непристойно себя ведет. Хотя я согласен, что виновата в этойситуации была и супруга нашего друга. Я честно ответил на ваш вопрос. У васесть еще какие-нибудь вопросы? Учтите, что мы договаривались на десять минут. Уменя начнется совещание в двенадцать тридцать.

– Все, – поднялся Дронго, – спасибо вамбольшое. Извините, что мы вас побеспокоили. И извините за наши вопросы.

– Ничего, – ответил премьер, – я вас понимаю.О случившемся написали все газеты, конечно, вы хотели узнать правду. Я васпонимаю, – он пожал им руки и вернулся к столу.

Их самолет должен был вылететь через полтора часа. Ониприехали в аэропорт. Дронго все время молчал. Эдгар смотрел на своего друга,понимая, что ему необходимо осмыслить происшедшее.

– Значит, все-таки Махметов? – не выдержал Эдгар,когда они пошли на посадку.

– У меня и так плохое настроение, – мрачно ответилДронго, показывая в сторону летного поля, – мне еще предстоит целый чассидеть в самолете, а ты задаешь такие вопросы. Формально получается, что у насостался один подозреваемый – сенатор Махметов. Но я все равно не верю в егопричастность к этому убийству. Не получается. Он отказывается идти на прием ипосылает туда убийцу? Не совсем логично. Ведь его жена на глазах у всех уезжаетс молодым Богдановским. И все понимают, что главный подозреваемый в любомслучае будет муж этой женщины. Тогда зачем сенатору так подставляться?Наоборот, по логике он должен обязательно присутствовать на приеме, улыбаться своемусопернику и ждать, пока его отравят. Хотя бы для того, чтобы гарантировать своеалиби и не пускать свою супругу на эту ночную встречу. Но вместо этого онотказывается появляться на приеме, чем провоцирует свою жену уехать с Егором.

– Может, он просто был не в состоянии присутствовать наприеме. Есть люди, которые не умеют притворяться. Тем более когда речь идет обих собственной жене.

– Он сильный и достаточно жестокий человек. Ведь онзаставил Милу избавиться от их ребенка. Нет. Я думаю, он бы обязательноприехал, если бы замышлял нечто подобное. Но теперь в любом случае мы простообязаны с ним переговорить.

– Как ты себе это представляешь? Приедешь к нему испросишь про его супругу?

– Бывшую супругу. Они уже разводятся.

– Она пока его жена. Официально. И он еще публичныйчеловек, государственный деятель. Неужели ты думаешь, что он станет с тобойвообще разговаривать на эту тему? Никогда в жизни.

– Правильно. Но я думаю, что, если он непричастен кэтому преступлению, он меня сразу поймет. Я хочу сообщить ему о насильственнойсмерти Егора. Он поймет, что так или иначе подозрение может вызвать и егонепонятное поведение.

– Не знаю, может, ты и прав. Но как ты к нему пойдешь?Придешь и представишься как друг семьи Богдановских? Он и слышать о них незахочет.

– Тогда придется снова прибегнуть к помощи НиколаяДаниловича, – улыбнулся Дронго, – у нас просто нет другого варианта.

Самолет приземлился в четвертом часу дня в аэропортуДомодедово. Отсюда до центра города нужно было ехать больше часа, а с учетоммосковских пробок – вообще неизвестно сколько. Их уже ждал автомобиль сводителем и Кружковым. Дронго позвонил Кирпичникову. Трубку снова взял Арсений.

– Доброе утро, – весело ответил он, – вы ужевернулись?

– Здравствуйте, – сказал Дронго, – вы, какверный оруженосец, всегда на посту? И знаете о всех делах своего шефа?

– Конечно, знаю, – согласился Арсений, – каквы слетали?

– Неплохо. Вы об этом тоже знаете?

– У меня такая работа, – радостно заявилАрсений, – сейчас я соединю вас с Николаем Даниловичем.

Через несколько секунд послышался голос Кирпичникова.