– Как съездили? – спросил НиколайДанилович. – Все в порядке?

– Все хорошо. Спасибо вам за помощь. Но нам нужна ещеодна ваша рекомендация.

– Я уже понял, что буду работать вашим негласнымпомощником, – рассмеялся Кирпичников. – Говорите, чем я могу вам ещепосодействовать?

– Мы должны встретиться с Анваром Махметовым, вашимколлегой по Совету Федерации.

Кирпичников молчал.

– Алло, вы меня слышите? – спросил Дронго.

– Слышу, – глухо ответил Николай Данилович, –но не понимаю, зачем вам это нужно. Мы стараемся не говорить с ним на эту тему.Он и так еле здоровается со мной при встречах, а ведь раньше мы тесно общались.Как вы сможете с ним беседовать?

– Нам нужно с ним встретиться, – упрямо повторилДронго, – я думаю, что мы сумеем с ним поговорить.

– Не знаю, не знаю. Я в данном случае пас. Ничем немогу вам помочь. Ничем. Извините. Это как раз тот случай, когда я не хотел бывмешиваться. И, пожалуйста, не говорите на эту тему с Натальей Аристарховной.Она может не совсем правильно понять ситуацию. Она способна сама вмешаться ипозвонить господину Махметову. А это было бы не совсем красиво…

– Мы проводим расследование по вашей просьбе, –напомнил Дронго.

– Я это всегда помню. Но, видимо, есть пределы всякогорасследования. Если у вас нет конкретных подозреваемых, то даже после разговорас моим коллегой их у вас не прибавится. А такой разговор неизбежно вызоветбольшой скандал. Зачем нам всем это нужно? Уже не говоря о том, что вам никтоне позволит обвинить члена Совета Федерации в подобном преступлении безубедительных доказательств. Когда мы встречались с вами в Милане, я васпредупреждал, что это очень щекотливое и нелегкое поручение. И оченьделикатное, учитывая обстоятельства смерти моего родственника. Поэтому выдолжны меня понять. Я не могу ему звонить. Это было бы неправильно. Мы делаемвид, что ничего не знаем о ситуации с нашим коллегой, стараемся не обращатьвнимания на грязные слухи, появившиеся в газетах. А тут еще я должен емузвонить…

– Вы же прекрасно знаете, что это не слухи. Онапыталась его спасти, привезла его в больницу.

– Тем более не стоит на эту тему говорить. И вообще небудем обсуждать эту тему по мобильному телефону. Сейчас легко прослушать любой разговор.Извините меня. До свидания. И не говорите Наталье Аристарховне о нашейсегодняшней беседе.

– Трус, – убежденно сказал Дронго, – рохля итрус.

– Отказал? – понял Вейдеманис.

– Конечно, отказал. Значит, нужно самим пробоватьпробиться к этому сенатору.

– Каким образом? Поедешь в Совет Федерации? Тебя тудане пустят. И Махметов не захочет с тобой разговаривать.

– Захочет, – уверенно ответил Дронго. –Леонид, найди мне телефон Совета Федерации и выясни, как можно позвонить вприемную. Хотя нет, подожди. Я лучше снова наберу номер Кирпичникова. За неговсегда отвечает Арсений. Он нам и поможет.

Дронго набрал номер и услышал уже знакомый голос.

– Арсений, мне нужен телефон приемной АнвараМахметова, – попросил Дронго.

– Может, вам нужен его прямой мобильный? – спросилдогадливый помощник.

– Вы все понимаете без слов, – восхитилсяДронго, – если вы дадите мне его телефон, я буду вам очень благодарен.

– Конечно, – Арсений продиктовал номер телефона и,не удержавшись, спросил: – Все-таки это он организовал убийство Егора? Вы тожетак думаете?

– Не читайте много детективов, – посоветовалДронго, – иначе начнете подозревать всех сенаторов. А при вашей работе этовредно. Спасибо за помощь.

Он взглянул на Вейдеманиса, словно спрашивая, стоит ли емуделать этот звонок. Эдгар пожал плечами. Дронго набрал номер. Один гудок,второй, третий. Некоторые политики не отвечают на звонки, если видят незнакомыйномер. Но Махметов ответил.

– Я вас слушаю, – сердито сказал он, – ктоэто говорит?

– Извините, что я вас беспокою, господинМахметов, – быстро сказал Дронго, – но я эксперт по вопросампреступности. И мне нужно срочно с вами увидеться.

– Позвоните в мой секретариат и запишитесь наприем, – предложил Махметов, – кто вам дал номер моего телефона?

– Вы меня не поняли, – больше всего Дронго боялся,что его собеседник не захочет продолжать разговор и отключится. – Дело втом, что я провожу расследование по факту убийства Егора Богдановского.

Сенатор молчал. Дронго замер. Сейчас был самый трудный«момент истины». Если он положит трубку, то потом не станет разговариватьвообще. Но сенатор молчал, очевидно, размышляя.

– Разве его убили? – наконец спросилМахметов. – Я полагал, что он умер сам. Так было написано во всех газетах.

– Вы же знаете, что нельзя верить газетам. Его убили…

– Как это произошло? Подождите, я не понимаю, почему вызвоните именно ко мне. Кто его мог убить?

– Нам нужно увидеться и переговорить.

Опять долгое молчание.

– Кто у вас главный подозреваемый? – неожиданноспросил Махметов. – Это она?

Дронго понял, что он спрашивает про свою супругу.

– Нет, – ответил он, – но это было убийство.Экспертиза, проведенная повторно, подтвердила, что Егора Богдановского убили.

– Ясно. Когда вы хотите ко мне приехать?

– Прямо сейчас. Я смогу быть у вас примерно через час.

– Хорошо. Я буду вас ждать. Скажите, как ваша фамилия,и я оставлю вам пропуск.

– Меня обычно называют Дронго.

– Вы шутите? Я спрашиваю вашу фамилию?

Дронго назвал. Махметов записал и сразу отключился.

– Давайте в центр города, – предложил Дронго, –кажется, нам нужно доиграть еще один акт нашей драмы.

Когда он поднялся в приемную сенатора, его уже ждали.Молодой человек лет двадцати пяти предупредительно открыл дверь, впуская его вкабинет. Махметов встретил Дронго мрачным взглядом. Он был выше среднего роста,достаточно подтянутый для своего возраста. Одутловатые щеки, большой нос«картошкой», очевидно, в молодости он занимался боксом или борьбой. У него быличерные глаза, резкие морщины пересекали его лицо, особенно выделялись глубокиеносогубные складки. Тонкие губы и волевой подбородок. Сенатор испытующе смотрелна гостя. Затем предложил ему садиться и сам уселся напротив, за длиннымстолом.

– Вы хотели, чтобы я вас принял, – началМахметов, – и теперь я готов вас выслушать. Зачем вы пришли? Что вамнужно?

– У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы свами обсудить.