– Так границу-то подняли, пока кто-то не победит, она не спадет, – «успокоила» крикуна какая-то практичная адептка.

– Или пока кто-то из преподавательской столовой сюда не заглянет, – пессимистично поддакнул еще один. – А то и ректор!

– Да, давайте выясняйте, кто прав, скорее, пока не засекли!

Дэн, видимо поняв, что драки не избежать, лишь буркнул:

– Держись у меня за спиной и больше никуда не…. – видимо, он хотел сказать «суйся», но в последний момент смягчил в формулировку: – Прыгай!

Я с большой охотой кивнула, потому что понимала: самое безопасное место сейчас – это действительно за плечами стража.

И едва я очутилась там, как на Стилла обрушился целый град ударов. И пусть те были не магическими, и били противники кулаками, но… слишком уж слаженно били!

Глава 16

Лично мне хватило бы одного хука этой парочки, чтобы погрузиться в улетный, если не летальный сон. Ну или как вариант я приняла бы этот бой в лучших традициях зайцев – задав стрекача. И нарезала бы круги от преследователей, пока они бы не устали. Потому что быть ловкой, смелой и умелой – это одно, а махать кулаками – я все же трезво оценивала свои силы. И их пока хватало только на то, чтобы как следует деморализовать противника. Увы, только криком, но зато каким! Обидные кричалки сыпались из меня сами собой. Причем больше досталось Брасу. Больно уж хорошо рифмовалось его имя. Впрочем, досталось и Тибальду, которого я сократила до Тиб – гнойный гриб.

Поэтому спустя совсем немного времени двое моих однокурсников старались не столько навалять Дэну, сколько добраться до меня и заставить наконец заткнуться. Страж этому активно препятствовал, что бесило парочку брюнетов еще больше.

В какой-то момент северянин, проведя серию хуков, смог отвлечь Дэна. В это время Тибальд метнулся сбоку от стража, уходя за его спину, где и пряталась я.

Пришлось кувырком через голову спешно покинуть свое такое надежное укрытие. В этот момент Дэн ужом увернулся от брюнета, который вместо меня оказался за его спиной. Страж шустро передислоцировался, вновь оказавшись к обоим противником лицом. Только вот в результате рокировки произошел один маленький упс: я оказалась за спиной Браса.

Дэн, увидев это, пошел в атаку, видимо решив меня отбить, пока брюнеты не поняли, что я теперь в их досягаемости. А я посчитала, что раз оказалась в стане врага, то надо изо всех сил помочь своим. Но кулаками я махать не умела, а вот сделать кусь…

Но я перекатилась по полу и встать еще не успела: одно мое колено упиралось в пол. А на уровне куся оказался филей противника.

Привередничать было некогда, и я, прицелившись, вонзила зубы в весьма неожиданное для противника место. К тому же сделала это качественно. Ничуть не хуже Пуси. Еще и по примеру химеры вцепилась когтями в мужское бедро.

Мы с жертвой взвыли синхронно. Северянин – от неожиданного, подлого и крайне болезненного приема противника, я – оттого, что сломала один ноготь. От боли мои челюсти сомкнулись намертво, на манер сработавшего капкана.

Брас, если перевести его отборный бранный на простой человеческий, выразился примерно в духе: «Отпусти, чокнутая!» И для того, чтобы его фраза точно дошла до моего сознания, попытался вложить ее при помощи удара кулака по голове. Но тут я сообразила, что руки-то у меня свободны и можно врезать еще и под колено противнику…

Я опередила брюнета, треснув от души. Он потерял равновесие, так и не успев оглушить меня. И начал заваливаться.

Не удержались мы оба. Брас упал на меня, на секунду придавив своим телом. Потом вздрогнул, как от удара, и тут же взмыл в воздух. И я, так и не разжавшая челюстей, следом за ним.

Оказалось, что Дэн успел вырубить южанина и сейчас планировал сделать то же самое со вторым противником. Но выяснилось, что сзади него, на филее, репьем болтаюсь я.

– Брось гадость, Ники, – словно я была собакой, произнес Дэн.

– Немофу. Зафлинилфо, – призналась я.

Дэн коротко, без разговоров ударил лбом в переносицу начавшего было приходить в сознание противника, а потом аккуратно помог мне разжать челюсти. Что удивительно, я их даже не вывихнула.

Когда я взглянула на дело зубов своих, запечатленное на бедре противника, внутри появилось ощущение: этот боевой шрам останется с Брасом надолго, до встречи с талантливым целителем – так точно. И даже после… лекари умели заживлять раны, уменьшать рубцы так, что те становились не толще волоса, но тонкие, едва различимые глазу следы оставались всегда.

И пока дуэлянты приходили в себя, организаторы тотализатора раздавали выигрыши и подсчитывали барыши, а зрители спорили, считается ли кусь боевым приемом, Дэн помог мне подняться и поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь?

– Все болит. И хочу кексик с изюмом, – призналась я, потирая поясницу. – А ты?

– Нормально, – отмахнулся Дэн с величием истинного воина, которому торчащий между лопаток топор мешает разве что ночью на спине спать, а так – все просто отлично. – Ты мне скажи, зачем ты к нему полезла и напала?

В этот момент я ощутила себя щенком, напрудившим лужу в любимые тапки хозяина.

– Я не нападала, оно как-то само получилось… – развела руками.

– И задница сама себя укусила?

Пришлось признать, что филей – это уже я.

Но очутилась-то я в тылу противника из-за южанина! Так что в том, что у брюнетов произошла диверсия, виноваты они сами: не надо меня было выкуривать из-за спины Дэна…

Закончить свою логическую цепочку, которая переплюнула бы доводы знаменитого адвоката, который в суде доказал, что убивать – не так уж и плохо, мне помешало явление ректора народу.

Сначала толпа зашумела, а затем стремительно начала расступаться, точно волны перед носом корабля. К тому моменту, как ректор подошла к черной границе круга – к тому, что осталось на полу после полыхавшей еще недавно огненной стены, – Тиб и Брас уже успели прийти в себя. Один потирал челюсть, второй держал руку на бедре и косился в мою сторону. И его взгляд не предвещал ничего хорошего. Но взору Браса было далеко до горевших праведным гневом очей госпожи Миранды Гирс.

Ректор скрестила руки на груди и произнесла всего одну фразу:

– Я жду.

Судя по всему, объяснений. Вот только отправленная в сторону рука Гирс с раскрытой ладонью слегка сбивала с толку.

За спиной ректора между тем врассыпную шустрыми тараканами разбегались адепты. Глава академии, не поворачивая головы, отчеканила:

– Томпсон,