Они вошли в отель. Мейсон заказал разговор и попросилтелефонистку поторопиться. «Мисс Дж. Б. Бимс, отель „Бордер-Сити“, Юма,Аризона».

В ожидании они оба молча курили. Делла Стрит пожала локотьшефа – высшее проявление доверия. Затем телефонистка позвала Мейсона.

– Отель на линии, – известила она, – но говорят, что у нихтакая дама не зарегистрирована.

– Я буду разговаривать с тем, кто сейчас у телефона, –ответил адвокат.

– Хорошо, – согласилась телефонистка, переключая что-то напульте. – Третья кабина.

Мейсон зашел в кабину, взял трубку.

– Алло! Это ночной дежурный отеля «Бордер-Сити»?

– Да, – ответил мужской голос.

– Мне обязательно нужно разыскать мисс Бимс.

– У нас под этим именем никто не зарегистрирован.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно уверен.

– Я получил письмо, – сказал Мейсон, – в котором онасообщила, что остановилась в вашем отеле под этим именем и останется у вас дотех пор, пока я ей не позвоню. Ее приметы? У нее широкие бедра, худое лицо,большие черные глаза. Ей около пятидесяти, хотя можно дать и сорок два – сороктри. Среднего роста, черноволосая, разговаривает торопливо, сильно при этомжестикулируя.

– Уверяю вас, здесь такой нет, – убеждал ночной дежурный. –Наш отель небольшой. Сейчас у нас остановились только три женщины, которыхникто не сопровождает, и ни одна из них не подходит под ваше описание. Одна изних живет здесь уже около года, другая приехала на три месяца, а одна – на двенедели.

– Ладно, спасибо. Простите, что побеспокоил, – извинилсяМейсон и повесил трубку.

Он оплатил разговор, оставив доллар телефонистке.

– Пошли, Делла, – позвал он секретаршу.

Выйдя на улицу, девушка спросила:

– Шеф, что все это значит?

Мейсон нахмурился, ища в кармане сигареты, и ничего неответил.

– Вы думаете, что Гарольд Лидс пляшет под дудку окружногопрокурора? – спросила Делла. – Мы нашли его, так почему же прокурор не могэтого сделать? Мы даже предложили ему подсказку, втянув в это дело Инес Колтон.

Адвокат пробурчал в ответ что-то невразумительное. Засунувруки глубоко в карманы и опустив подбородок на грудь, он шагал все медленнее имедленнее, пока вовсе не остановился. Идущая рядом Делла Стрит тоже замедлилашаги и молчала. Неожиданно Мейсон сказал:

– Я понял, Делла, у нас ничего не выйдет, если мы будемстрого придерживаться буквы закона.

– Зачем вам все это, шеф? – спросила девушка. – В концеконцов, Лидс – обыкновенный клиент. Если даже они докажут, что он виновен, вамне в чем себя упрекать. Несомненно, он наврал, сказав, что, когда он уходил отМиликанта, тот был жив. Может, Миликант – на самом деле Хогарти, так чтосестричка направила вас по ложному следу? А? Господи, вам правда не в чем себяупрекать. Пусть они сами сначала скажут правду. Уймитесь же и делайте толькото, что требуется от адвоката в суде.

– Я не могу, – улыбнулся Мейсон.

– Почему, шеф? Ну почему?

– Не знаю. Такой уж путь я себе выбрал. Пошли, Делла, намнадо еще успеть сделать один звонок.

Он взял ее под руку и повел в универмаг, где был телефон.Адвокат набрал номер полицейского участка, спросил:

– Отдел по расследованию убийств?

И через некоторое время:

– Сержанта Голкомба, пожалуйста… Алло, сержант? У меня естьдля вас кое-что интересное, Гарольд Лидс, племянник Олдена Лидса, был вквартире Миликанта в ночь убийства. Он видел, как его дядя вышел из этойквартиры и спустился вниз на лифте. Гарольд зашел в квартиру Миликанта сразупосле ухода дяди и обнаружил, что хозяин квартиры мертв. Инес Колтон, егоподружка, все об этом знает. Она убежала сразу же после убийства, потому что нехотела быть замешанной в этом деле. Она проживает в многоквартирном доме«Эллери Армс» под именем Хелен Реид. Гарольд Лидс сейчас у нее.

Голос сержанта Голкомба звучал взволнованно.

– Вы уверены? – спросил он.

– Абсолютно! – ответил Мейсон. – Я знаю, о чем говорю.

– Отлично! – воскликнул сержант Голкомб. – Если эти сведенияподтвердятся, вы удостоитесь благодарности от нашего отдела. Кто это говорит?

– Ты меня хорошо знаешь, – засмеялся Мейсон. – Я небольшого роста,с усами, одет обычно в длинное красное пальто с большим черным поясом.

– Я вас не знаю, – в замешательстве произнес сержантГолкомб.

– Санта-Клаус, идиот! – рявкнул Мейсон и повесил трубку.

По всей длине помещения для посетителей окружной тюрьмырасполагался длинный стол. По обе его стороны стояли стулья. Натянутая отодного конца комнаты до другого сетка из толстой металлической проволокиразделяла ее от потолка до пола на две части. Пройти сюда заключенный могтолько через прихожую, отделенную от помещения для посетителей стальной дверью.Там неотлучно дежурили два охранника, в любое время дня и ночи готовые пресечьбеспорядки с помощью пистолетов и гранат со слезоточивым газом.

Перри Мейсон вошел в прихожую и предъявил часовому пропуск.Тот тщательно изучил документ, поднял телефонную трубку и сказал: «ПриведитеОлдена Лидса». Он поставил печать на пропуск, открыл стальную дверь и проводилМейсона в ту половину разделенной сеткой комнаты, которая предназначалась дляпосетителей, и, выйдя, задвинул засов.

Мейсон выдвинул один из стульев, сел, закурил. Кроме него, вэто время других посетителей тут не было. Утренний свет, проникая сквозьзабранное решеткой окно в углу комнаты, оставлял на полу клетчатую тень.

Когда адвокат выкурил полсигареты, дверь в дальнем концекомнаты открылась и вошел Олден Лидс. Увидев Мейсона, он кивнул ему и, пройдявдоль стола, сел напротив по другую сторону сетки. Мейсон видел его всего впяти футах от себя, их разделяли лишь стол и сетка. Если бы оба наклонилисьвперед, то расстояние между ними сократилось бы настолько, что позволилоспокойно разговаривать, не опасаясь, что их услышат.

Однако адвокат не стал этого делать. Понизив голос почти дошепота, чтобы не слышали охранники, он сказал:

– Послушайте, Лидс, через час начинается суд. Чтобы иметьвозможность вас защитить, я должен знать истинное положение дел.

Олден Лидс был совершенно спокоен, что для заключенного вего ситуации было весьма необычно. Утренний свет позволял разглядеть мешки подего глазами, глубокие морщины, пролегшие от носа к углам рта, неровную кожу,потрескавшуюся от арктических морозов и обожженную тропическим солнцем. Еговзгляд был холодным, спокойным и осмысленным.