она собой представляет, на мои губы вылезла кривая улыбка.

Это был облегающий, как будто латексный, хотя явно сделанный из иного материала костюм с несколькими линиями, покрытыми пупырышками, чтобы дышала кожа, и неким механическим устройством на спине. Когда я спросил человека в скафандре, который протянул мне форму, что это было такое, хриплый голос из динамика ответил:

«Взрывное устройство».

— …

И после этого они хотят, чтобы у нас была здоровая психика… Да-да, конечно, о-бя-за-тель-но. Так и порывает сделать шутку, после которой меня посадят за нетерпимость.

Я не буду.

Шутите сами.

Разумеется, всё это имело смысл, ибо если мы сделаемся ренегатами, что было особенно вероятно во время управления «СТРАЖЕМ», добраться до нас через толщи метала будет совсем непросто, и потому было более чем логично оставить красную кнопочку как раз на этот случай, но…

На сердце от этого ничуть не легче.

По крайней мере подобраны костюмы были впору. Мой налез, как влитой. Мурасаки, которая переодевалась рядом, тоже не жаловалась. Девушка только посмотрела на меня немного хмурым взглядом, обратила особенное внимание на внушительную грудь Ямато, затем взглянула на свою — которой не было — и недовольно отвернулась…

Под конец возникла проблема. На спине у костюма была застёжка. Я тянул руки и так, и сяк, и наконец, улыбаясь, спросил Мурасаки:

— Эм… Нужна небольшая помощь.

Девушка хмыкнула и вдруг демонстративно наклонилась, изогнула своё упругое тело, согнула правую ножку, схватила её рукой и с её помощью, как заправский акробат, пяткой, приподняла застёжку на спине наполовину; вторую половину она затянула уже пальцами рук и вышла за дверь.

— …

…Кое-кто занимается гимнастикой.

Ничего не поделаешь. Мне пришлось тереться спиной о стенку, как медведю, пока я чудом не приподнял застёжку достаточно, чтобы зацепить её кончиками пальцев.

После этого я поднялся по лестнице, вышел в коридор, пролез в люк, подписанный «X4», — эта же гравюра была на груди костюма, — и оказался в тесной железной кабинке.

На месте приборной панели были только микрофон и динамик. Сверху, возле единственной лампочки, горевшей красным светом, свисал шлем на разноцветных проводах.

— Наденьте устройство сопряжения, — из динамика раздался скрипучий голос.

Я присел, откинулся на спинку кресла и надел шлем. Мои глаза накрыл мрак.

— Идёт деактивация барьера… Пожалуйста, приготовьтесь… Длительность погружения: 1 минута… Пять, четыре, три, два… Один…

Деактивация.

Вдруг перед моими глазами протянулась пелена серого тумана. Я обнаружил себя в невесомости посреди непроглядной белёсой дымки. Мои уши наполнил шум, похожий на радиопомехи. Несколько секунд я парил посреди ничего; затем дымка начала развеиваться, и моё подвешенное сознание стало обретать телесность. По моей коже потянулись железные путы, над головой у меня вырос низкий потолок… Я увидел множество муравьёв, которые копошились у меня под ногами… Затем я присмотрелся к ним и понял, что это были люди, а сам я был уже не человек, но железный колосс.

Моё тело скрипело от мощи. Казалось, внутри меня бушует океан необузданной энергии.

— Сердцебиения… В норме… Мозговая активность… В норме… Дыхание… В норме… Все системы активированы… Слуховое восприятие… Если вы меня слышите, сдавите указательный и средний пальцы левой руки.

Я исполнил приказание и услышал железный лязг. Рабочие резко накрыли уши ладонями.

— Слуховое восприятие в норме… Все системы в норме. Первичное слияние прошло успешно… Запущен процесс деактивации…

После этих слов все мои ощущения стали затихать и отдаляться, словно между нами сгущалась незримая, — а вот уже и зримая, я увидел серость перед собой, — пелена тумана… Затем он тоже развеялся, и я обнаружил себя в тесной кабинке. Над моей головой горела красная лампочка, а за спиной уже гремела, открываясь, дверь:

— Прошу на выход, — скрипнул динамик.

Я приподнялся… Но не вышел.

В моей голове мелькнула занятная мысль.

На карте моего предшественника этот мир был отмечен четырьмя пистолетиками. Значит, здесь было некое невиданное оружие и, кажется, я знаю, что это было такое. И вот какой вопрос: могу ли я пометить это оружие с помощью своего тумана, как сделал это с булавой?

Надо попробовать… Уже представляю себе лицо старого некроманта, если против него выйдет такая махина.

Я коснулся железной стенки и, не обращая внимания на голос, который подгонял меня на выход, попробовал наполнить «СТРАЖА» туманом.

— Прошу на выход…

— Прошу на выход…

— Страж, прошу на выход…

— Иду, иду, — я отмахнулся, вышел в коридор, вскинул голову и задумчиво закрыл глаза. У меня получилось… Отчасти. Мой туман проник в титана, но после этого сразу потонул в густой серости.

Чтобы завладеть оружием и вообще любой вещью мне нужно как бы раскрасить её своим туманом; но в этом мире мало того, что я мог испускать его только маленькими каплями, так ещё и сам по себе великан был огромным. То есть, теоретически я мог сделать его своей собственностью, но это было всё равно что покрасить все сорок метров его железного величества маленький кисточкой, причём используя в качестве краски свою кровь, ибо процесс это был весьма утомительный.

Мне нужно было время. Много времени. Впрочем, может быть его удастся сократить, когда моя туманность станет гуще.

Что ж, хотя бы это точно было возможно.

Я горько улыбнулся и пошёл на выход.

…

Всё прошло гладко, и тридцать минут спустя мы вернулись на полигон. Я вышел из лифта, прищурился на яркое солнце, потянулся и спросил.

— Ну что? Как отпразднуем наш первый школьный день? Сходим куда-нибудь? Икари платит.

И тишина.

Мурасаки хмыкнула, поправила свои чёрные волосы, аки принцесса, и ушла; за ней, сунув руки в карманы и насупившись, последовал Кирияма. Мацуя замялся, опустил голову и сказал, поглядывая на меня немного неловким взглядом и почёсывая затылок:

— Извини, у меня дела… Семейные…

— …Прощаю. Иди уже.

Он помялся ещё немного и ушёл.

…И так Ямато осталась одна одинёшенька… Печальная картина.

Я покачал головой и побрёл на остановку.

По возвращению домой, стоило мне скинуть туфли, как на меня навалилась неподъёмная усталость; казалось, мои мышцы были изъедены муравьями. Мою голову отягощал гулкий жар, будто в неё залили раскалённый чугун.

Покачиваясь, я проковылял в комнату девушки и свалился на кровать. Стоило мне почувствовать под собой нежные и прохладные простыни, как я немедленно уснул.

А затем: проснулся.

…

На следующий день, а вернее сказать следующей ночью, после нашей с Таней вечерней прогулки, — во время которой девушка сперва нарвала соседских слив, а затем поедала их всю дорогу, закапывая каждое семечко, как собачка, которая прячет кость, — я снова направился в домик на берегу.