Уставившись в окно, Наташа стала изливать душу. Муки совеститерзали ее и перед Новым годом стали просто невыносимыми. Желая избавиться откошмаров, Наташа попросила своего нового хозяина, бизнесмена:

– Не могли бы вы мне помочь?

– Давай, воркуй проблему, – ухмыльнулся тот иполез за кошельком.

– Нет, нет, – остановила его порыв Наташа, –дело в другом. У меня подруга оказалась в спецклинике, родственников она неимеет, адресок бы узнать…

– «Дачку» притащить хочешь? – догадался бизнесмен.

– Да, и поговорить нам надо.

– Говно вопрос, – усмехнулся работодатель, –это как два пальца об асфальт.

Через три дня Наташа очутилась в Малине.

– Где? – перебила я домработницу. – Малино?[5]

– Ну да, – кивнула рассказчица, – Таню тудаопределили. А что?

– Да нет, ничего, – пробормотала я, вспоминая, чтоИра называла другой адрес, – просто мне смешным показалось слово –«Малино». – На мой взгляд, ничего веселого, – с тяжким вздохомконстатировала Наташа, – страшное место. Вроде чисто кругом, ремонтсделан, а давит, просто ложится на мозги камнем тамошняя обстановка.

– Вы поговорили с Таней?

– Нет.

– А почему?

Наташа включила чайник.

– Она ко мне не вышла, отказалась от свидания. Передачувзяла, велела сказать спасибо и что живет нормально, записочку написала, да…написала…

– И что в ней было? – заинтересовалась я.

Наташа молча налила нам кофе.

– Что было… Три фразы: «Спасибо за вкусное. Обо мне небеспокойся, все хорошо, жить везде можно. Так мне и надо». Я вообще спатьперестала, ворочаюсь, ворочаюсь… Поговорить не с кем.

Она замолчала. Из гостиной доносились разухабистые звукимузыки, топот, гиканье. Очевидно, блондиночки все же не дали своим несчастныммужьям тихо подремать после обильных возлияний и заставили бедных толстяковпуститься в пляс. Но в кухне, даже несмотря на то, что голос Риты проникалсюда, было очень тихо, словно в крематории в тот момент, когда смолкаетпохоронная мелодия и гроб с легким шуршанием уезжает в никуда.

– Я больше не могу так, – призналасьНаташа, – просто съела себя! Сделай одолжение, съезди к Тане, за мой счет,конечно, оплачу тебе услуги и дорогу. Может, она с незнакомой женщинойпоговорит!

– Навряд ли.

– Ну тогда соври, что тебя Настя послала! Тогда онаточно клюнет.

– Но зачем мне ехать в Малино? Если хочешь искупитьвину, ступай в милицию и расскажи правду, хотя… Кто ж тебе поверит? Этак всякийможет бог знает что натрепать.

Наташа переменилась в лице.

– Доказательство есть! Помнишь, я говорила тебе пропленку, ну, про запись, которую в доме Лавсанова вела камера? Настя и Свинпонятия не имели, что их действия фиксируются.

– И что, милиция не изъяла это вещественноедоказательство?

– Я их опередила, – помотала головойНаташа, – когда Таня побежала к охранникам, я проникла в кабинет хозяина ибыстро вытащила пленку. Он же мне все показывал, я тебе говорила уже. Сергейпотом просматривал материал на мониторе, информация сохранялась на жесткомдиске. Я ее переписала на кассету и с собой взяла. А на диске все стерла. Да,по-моему, менты ничего не смотрели особо, Таня ведь призналась в убийстве.

– Ты умеешь пользоваться компьютером? – я суважением посмотрела на собеседницу.

Та, слегка порозовев, ответила:

– Дело нехитрое, у меня ноутбук есть, самый недорогойкупила, люблю по ночам в Интернете бродить, здесь в доме выделенная линия есть,хозяин разрешил подключиться.

– А почему Настя и Свин не заметили камеры? –спросила я. – Так это была крошечная аппаратура – шпионское оборудование,очень хорошо замаскированное. Хозяин не хотел, чтобы кто-то об этомзнал, – объяснила Наташа.

– Так в чем дело! – подскочила я. – Отнесиэту пленку в соответствующие органы, Таню освободят, а у тебя совестьуспокоится.

Наташа взяла со стола зубочистку, разломала ее на мелкиекусочки и сказала:

– Боюсь хуже Таняхе сделать. Я ведь не знаю, как делообстоит. Конечно, это маловероятно, но вдруг Настя слово сдержала и квартиру ейкупила?

– Так Рыкова же в клинике, – напомнила я.

– Ну и что! Выйдет когда-нибудь и поселится. И вдругЗвягинцева в клинику ездит, а? Мне надо точно знать, что Таняша ничего неполучила, пойдя на аферу. И еще…

– Что?

– Боюсь информацию открывать, говорила ведь уже, чтопотом на работу не устроюсь. Представляешь, какой лакомый кусочек для газет?Завоют, завизжат, начнут мое имя полоскать.

Музыка стихла.

– Похоже, твои отпелись, – мрачно сказала Наташа.

– Послушай, – быстро сказала я, – давайсделаем так. Ты организуешь мою поездку в Малино, ну, скажешь, к кому мне тамподойти, чтобы дали с Таней поговорить. Если ее обманули, тогда ты отдашь мнезапись, а я уж сама опубликую эту историю в прессе. Твоя фамилия даже не будетупоминаться. Просто я сообщу: получила материал от источника, который пожелалсохранить инкогнито. Убьем двух зайцев: освободим Таню и отомстим Свину.

– Давай номер своего телефона, – велеладомработница.

Я улыбнулась:

– У меня нет мобильного.

Наташа быстро нацарапала на листке строчку и протянула егомне.

– На, держи мой номер, теперь скажи, как тебе домойзвонить.

Я взяла салфетку, начала писать, и тут в кухню заглянулаРита. Старательно изображая капризницу, она прогундосила:

– Танька, чего расселась? Живо шмотки собирай! Нам ещена день рождения ехать!

– Куда? – изумилась я.

– На тусню, – рявкнула Рита, – хорош базлать,мы работаем, а она тут кофием наливается, макака немазаная!

Наташа фыркнула и отвернулась к окну. Я быстро выскочила вкоридор и прошептала:

– Ну про макаку это уж слишком!

Рита хихикнула: