– Конечно, – кивнул тот.

– Сделайте одолжение, переведите.

– Я супербосс, всех раздавлю, голову оторву, кто обидитБрамбеса, тот покойник, вон, вон, убирайтесь прочь, лучше убить, чем вампомочь, – радостно сообщил юноша и сложился пополам от смеха.

Защелкали вспышки фотоаппаратов, журналисты кинулись кКудрявенькому, толкая друг друга, они гомонили:

– Встаньте около двойника!

– Классный прикол!

– Вот это снимочек будет!

Кудрявенький, очень хорошо понимающий, что случившееся нужнообернуть шуткой, обнял Брамбеса.

– Действуйте, ребята, – велел онборзописцам, – я давно так не смеялся. Я его работать посажу, а самподамся в горы, на лыжах кататься.

После того как были сняты все кадры, Кудрявенький глянул наСвина и ласково сказал:

– Ну спасибо, порадовал!

– Да уж, – с каменным лицом повторила стоявшаярядом Софа, – повеселились!

– Очень рад, – в полуобморочном состоянии кивнулСвин.

– Я тебе этой радости никогда не забуду, – с самымневинным видом пообещал Кудрявенький. – Эй, кто-нибудь, отведите моеголучшего друга выпить!

Два парня в безукоризненных костюмах схватили продюсера подруки и, преодолевая его слабое сопротивление, повели того в дальнюю часть зала,где были накрыты длинные столы.

– Таньк, – зашептала Рита, – рвем когти, покаживые, давай, шевели ходулями, Свин незлопамятный, ну, поорет завтра и забудет,а вот если сейчас ему под руку попадемся, кирдык нам всем, а тебе в первуюочередь.

– Почему мне? – испугалась я, пробираясь сквозьтолпу.

– А Костька шепнул Семену, что покупка Брамбеса былатвоей идеей, – сообщила Рита. – Ну с какой стати ему это в головувзбрело?

Я со страшной скоростью побежала к двери. Согласна, сейчаслучше исчезнуть из поля зрения Свина, а с Костей я поговорю позднее.

Ночью мне не спалось. Я раскрыла окно, высунулась наружу,увидела несущуюся по улице ленту машин, и меня охватила тоска. Москва, похоже,никогда не засыпает. Интересно, как мне понравилось тут в первый день? Сейчас,например, меня совершенно не радует сидеть в каменном мешке, вдыхая смог.Думается, лучше было бы на природе. Интересно, какой дом был у нас вКраснолеске? Перед глазами возник деревянный дом, сделанный из бруса, зеленого,а может, голубого цвета.

– Воду опять отключили, – донеслось изнутри.

– Значит, не помыться, – произнес женский голос.

Ярко вспыхнувшая картина погасла. Может, мы жили в частномсекторе, имели огород, баню, и поэтому мне сейчас так плохо в мегаполисе? Да ятут просто задыхаюсь! С какой стати Ирина, возжелавшая денег и славы, потащиламеня с собой? Отчего не оставила сестру в покое? Лично мне, похоже, ничего ненужно, хочется просто полежать в кровати, почитать детективчик, съесть паруконфет.

Внезапно я обозлилась. Хорошо, пусть я подлая убийца поимени Таня, которая совершенно ни за что отравила своего мужа. Ладно, согласна,я гадкое, безнравственное существо, ленивое, эгоистичное. Я сидела целыми днямидома, висела камнем на шее у Ирины, а потом еще стала преступницей. Только,очевидно, амнезия в корне меняет личность! Потому что сейчас мне глубокопротивна Татьяна Кротова, хоть я и являюсь ею. Да, я так жила, но больше нехочу! Мне кажется подлым заниматься шантажом, даже если объектом его являетсяотвратительный Свин. Мне не по нутру красть у сонного мужчины ключи, а потомобыскивать его квартиру. Конечно, получить миллион долларов оченьсоблазнительно, только я не способна добывать деньги таким путем даже радиспасения собственной шкуры.

Я захлопнула окно, потом пошла в туалет, выбросила пузырексо снотворным и легла в кровать. Но сон не шел, в голове крутились разнообразныемысли, тяжелые, словно бочки с водой, и колючие, будто морские ежи. С однойстороны, мне нужно позвонить сестре, она столько для меня сделала: влезла вдолги, вытянулась в нитку, но устроила в больницу. Следовательно, сейчас япросто обязана сообщить Ире, что нет никакой необходимости шарить в квартире уСвина, потому что Наташа имеет в руках совершенно бесценную запись, с другой…

Не додумав мысль до конца, я схватила трубку и нервнопотыкала в кнопки.

– Да, – донесся сквозь грохот музыки голосИры, – слушаю.

– Это я.

– Кто? – сестра попыталась перекричать шум.

– Таня!

– Сейчас, погоди, – донеслось сквозь громаккордов, и в ухо полетели короткие гудки.

Я положила телефон на диван. Наверное, я не вовремяпобеспокоила Иру, для нее ночь – рабочее время. Небось стоит сейчас где-нибудьза кулисами или топчется в клубе, добывая очередную сенсацию.

Стало душно, я распахнула окно, в комнату вползли смог ишум. Отчего-то на душе было гадко. Нет, я не могу, не хочу, не стану заниматьсяшантажом. Съезжу в это Малино, поговорю с Таней и, если пойму, что несчастнуюдевушку обманули, возьму у Наташи пленку. Телефон зазвонил.

– Я в туалет спустилась, – пояснила Ира, –говори, чего хотела!

– Откуда ты знаешь этот номер? – изумилась я.

– Определитель его показал, ну, давай, а то мненекогда.

Я попыталась объяснить ситуацию.

– Ясно, – протянула Ирина, – эта Наташа,значит, сейчас служит в Алискине… Вот что, надо к ней поехать и выпроситьпленку.

– Она ее сама отдаст, если я после похода в больницускажу, что Таню обманули.

– Незачем время зря терять, – сердито возразилаИрина, – нам эта Таня до лампочки, самим спасаться надо. Не нужно ездить вАлискино.

– Наташа мне телефон дала, – перебила ее я.

– И не звони! – рявкнула Ира. – Выждем днядва-три, а потом скажешь, что побывала в клинике. Забудь про эту Таню, о себеподумай. Ясно? Ну здорово, само в руки приплыло!

– Но мне… – попыталась я продолжить рассказ.

– Нефига ездить! Пуганем Свина и уедем!

– Нет!

– Что «нет»? – оторопела Ирина.

– Не могу.

– Ты о чем?