– Извини, стараюсь изо всех сил. Давай собираться, ясмертельно устала, а еще предстоит на этот кретинский сейшн[6]рулить.

– Да, – улыбнулась я, – ты устала? А мнепоказалось, что тебе собачка здорово помогла.

– Ой, прикол! – взвизгнула Рита. – Голос-токакой! Кое-кто из наших позавидовать может.

Быстро собрав сумки, мы уселись в машину.

– Ну чего, едем? – спросил, зевая, Митька.

– Свина ждем, – протянула Рита. – И куда онпропал?

Тут на дорожке показался продюсер, его лицо по цветунапоминало сырой говяжий фарш. Извините, конечно, но приводить тут слова,которые он произнес, я сейчас не стану.

– Что, Свинушка, – хихикнул куривший околоавтобуса Ванька, – похоже, хозяева не захотели поговорить с тобой наравных?

– Сволочь, – рявкнул Семен, влезая в«мерс», – корчат из себя дворян, два пальца протягивают, губы кривят! А тоя не знаю, откуда ихнее богатство взялось. Прямо-таки сами заработали!

– Их, – вдруг тихо сказала Рита.

Свин удивленно посмотрел на певицу.

– Ты о чем?

– Не «ихнее» богатство, а «их», – продолжалаона, – ты неграмотно говоришь! Их богатство. Слова «ихнее» в русском языкенет!

Я тяжело вздохнула. Ну сейчас начнется! Зря Рита полезла нарожон! Еще секунда, и Свин завопит. Но продюсер поступил нестандартно.Абсолютно спокойно он вышел из автомобиля, открыл заднюю дверь, выволок наружуРиту, швырнул ей под ноги сумку и велел:

– Езжай на автобусе со всеми, коли такая умная, а я уж,малограмотный неуч, на своем честно заработанном «мерине» отправлюсь. Танька,вылазь и шмотки этой, образованной, прихвати, нефиг в лимузинах раскатывать!

Поняв, что стала жертвой чужого скандала, я ящерицейвынырнула из салона, не забыв взять портплед и ящик с косметикой.

– Чао, бамбино, синьорита, – ухмыльнулся Свин,устроился возле Митьки и, очень ласково сказав: – Глафира, дуй на тусовку,Кудрявенький ждет, – приказал шоферу: – Вперед, да не тряси!

«Мерс» исчез, оставив после себя легкий запах бензина.

– Да, – хохотнул Ванька, вывешиваясь из окошкамикроавтобуса, – тяжела и неприкаянна жизнь эстрадного артиста, ты-то чемего так обозлила?

Рита поправила волосы.

– Идиот! Разговаривать не умеет! «Ихняя», «ложит»,просто стыдно!

– Ну ты даешь, – из автобуса подал голосКостя, – забыла, кто кому платит? На штаф посадит, ничего за концерт неполучишь!

– Сволочь он! – резюмировала Рита. – Ты вдругой раз-то свой ум не демонстрируй, – посоветовал Ванька, – может,у Свина в Фиговске, откуда он родом, так говорят. Ну вроде как в Питере: у насподъезд – у них парадное, в Москве люди батон хлеба просят, а в севернойстолице булку белого. Мы тут балакаем «их деньги», а на свиновской родине«ихние тугрики» бормочут, понимать надо!

– Свин не москвич? – поинтересовалась я, втискиваявещи в минивэн.

– Нет, – мотнул головой Костя.

– Откуда он? – спросила я.

– Хрен его знает, – пожал плечами Ванька, –появился незнамо откуда, нам сие неинтересно. Главное, он деньги зарабатыватьумеет.

Микроавтобус поплюхал по шоссе.

– Вот беда, – зевнула Рита, – чтоб он сгорел!

– Кто? – спросила я.

– Кудрявенький со своей тусовкой, – ответилапевица, – спать хочу немыслимо!

– Давай поедем домой, – предложила я.

– Нельзя, – грустно ответила Рита, – просто невозможно!Софка никогда не простит!

– Ты о ком? – недоуменно поинтересовалась я.

– У Кудрявенького есть секретарша, – Ритапринялась вводить меня в курс дела, – имечко ей Софья Константиновна, новсе кличут даму Софа. Жутко стервозная особа. Кудрявенький-то обидчив, ноотходчив, а эта грымза памятлива, словно медведь-гризли. Она обид не прощает.Так вот, у Софки в руках список гостей, и она в нем галочки ставит. Ну,допустим: Митя из «Баблз» приехал одним из первых, в подарок привез вазудорогую, сидел до утра. А вот Арабелла прикандыбала под самый конец тусни,приволокла в качестве презента свой диск, повертелась десять минут, и ау!

– Ну и что? – пожала я плечами.

Рита постучала кулаком по лбу.

– Тумба ты! Пройдет неделя, заявится Арабеллин продюсерк Кудрявенькому и запоет: «Что-то мы давно у вас не звучали». И тут Софа своемуначальнику и надует в уши: «Арабелла вас не уважает, на день рождения плохопоздравила, всего секунду посидела и уехала, денег на подарок пожалела. ВотМитя из „Баблз“ другой». И что получится?

Я, моргая, смотрела на Риту.

– Из всех громкоговорильников Митечка орать станет, аАрабелла исчезнет, – закончила моя новая хозяйка, – а у нас знаешькак: либо ты у людей постоянно в ушах звучишь, либо умер. Три месяца в эфиренет, народ тебя забыл. Ты в курсе, кто такой Кудрявенький?

– Нет, – потрясла я головой.

Ванька вытащил из кармана плоскую фляжку, сделал пару шумныхглотков и, закручивая пробку, пояснил:

– Кудрявенький – владелец сети радиостанций, с нимссориться ну никак невозможно! Захочет, мигом кислород перекроет. Никакие иморганизованные сейшны пропускать нельзя. Во-первых, на них всегда полножурналюг, и обязательно попадешь в какую-нибудь газету…

– Например, в журнал «Свиноводство», – хихикнулКостя, с интересом слушающий наш разговор.

– Ну и что? – не сдался Ванька. – Его тожелюди читают, пусть про Глафиру узнают. Лично мне все равно, кто где денежкизаработал, чтобы за концерт платить! А во-вторых, насчет Софки – это чистаяправда!

– Прямо вот так в эфир не выпустит? – Я пыталасьразобраться в ситуации. – А если песня хорошая и люди ее любят?

Рита засмеялась:

– Эх ты, наивняк, никто по этому поводу не парится.