Да, «Пепси» — ну, по крайней мере на вкус ощущалась вполне настоящей. Хотя что вообще вокруг настоящее, а что нет?

— Давно ты вообще здесь? — спросил Коля, отставив бутылку.

Новая знакомая сделала ещё глоток, отёрла губы тыльной стороной ладони.

— Да как сказать, — опять покачивалась на стуле, смотрела в небо. — Сколько-то. Время… — задумалась, — веди ему счёт, в общем. Ну, если есть, на чём. Я в телефоне вот заметки и делаю, но они мешаются и теряются, не помогает. Скажем так, — она опять потянулась к бутылке, отхлебнула-отставила, — достаточно, чтобы освоиться. Мы с подругой сюда приехали.

— А сюда можно вдвоём?

— Да, походу, по-разному можно, — Тина пожала плечами. — Я, так-то, очень мало знаю Околицу.

— Ну, — усмехнулся парень, — явно больше меня. Я и названия этого места не знал.

…Ладно, происходящее — всё ещё на грани фарса, но обретало хоть какие-то рамки. Если просто-напросто допустить, что Николай по злой или весёлой воле реальности по-настоящему умер, и теперь его душа пребывает в этаком лимбе, где может твориться абсолютно-любая дичь…

— То ты не прав, — Тина щёлкнула пальцами, опять села, подавшись к знакомому. — Я уже сказала тебе: ты не мертвяк. Мертвяка бы я сразу почувствовала. У них… — замялась, — мыслей как бы нет. Ну, есть остаточные фиксации. Или очень сильная воля. Как у меня, — показала язык, оттянула веко. Рожу скорчила.

— А ты скромная, — снова смех.

— А ты прикольный, — тряхнула прядями.

… Теперь повисло молчание. Телевизор на кухне заткнулся как-то сам по себе. Вообще никаких звуков в округе. Ни случайных разговоров с улицы, ни лая собак, ни гула машин — кстати, да, Николай вот попытался вспомнить, и — действительно, ещё одна деталь: вроде обычный пригород, в котором ожидаешь встретить вообще хоть какой-то транспорт, а из такого — вот только остановка автобусная, там ещё алкаш какой-то сидел. Но, так — да, никаких машин.

И можно ли верить Тине, что он — не умер? Если так, то что вообще происходит?

Парень сделал ещё глоток «Пепси», повертел-осмотрел бутылку, пытаясь найти хотя бы дату изготовления — и, опять-таки, ничего подобного не нашёл. Просто синяя этикетка с тайтлом и лого, даже в состав вчитаться не получилось.

— Почему ты пришла ко мне?

Девушка улыбнулась, кивнула, вроде бы с пониманием.

— Вот теперь — к делу. Если доходчиво — чтоб ты не поехал. Ну… — замялась, — да не, ты ж не тупой вроде. Мне нужно ещё объяснять?

Николай хмыкнул, почесал затылок. Руки чесались всё-таки взять сигарету — и Тина закатила глаза, шумно выдохнула. Щёлкнула пальцами — и пачка «Прилук» вместе с зажигалкой… А, нет, её тут и не было.

— Легче? — улыбнулась ему.

— Ты проекция моей рациональности?

Та хохотнула, головой повела.

— В такое дерьмо не впрягалась, но нравится. Понимаешь. Плюс-минус, — повертела ладонью. — Типа, — поднялась, встала, опираясь на спинку стула, — у тебя были все шансы тронуться, не будь у тебя хоть какого-то понимания происходящего. Ты вроде нормальный. Вообще с трудом догоняю, за что тебя в это место забросило. Вот скажи мне, — опять щелчок. — Какое твоё желание? Не рефлексируй сильно, поверхностно.

Николай поджал губы, сам откинулся на спинку сиденья, покачивался на нём.

Так-то Тина хороший вопрос задала. Не то, чтобы он был в настроении думать о чём-то подобном прямо сейчас, вместо — предпочёл бы вообще получше понять место, куда, как выразилась то ли мёртвая, то ли неочень живая знакомая, его «забросило»… Но, раз Тина спросила, наверное, это важно.

— Не знаю, — признался, пожал плечами. — Не уверен, что у меня есть желания. Есть… — теперь сам замялся, подбирая слова, — определённый… Набор ощущений, что ли. Я вот очень хотел помочь маме. Мне было дико совестно, что я её, ну, бросил по сути. Именно в тот момент, когда моя поддержка была для неё важна.

Тина, кстати, не улыбалась. Вся наигранность вдруг пропала, и теперь она пристально смотрела на перемены в лице Николая, изучала его, именно что прислушивалась — и в итоге просто кивнула.

— Могу тебя утешить, — потом ответила, — помочь маме — да, это точно не твоё прям уж очень сильное желание. Ну, как, такое, что лежит на поверхности — но не движет тобой. Иначе мы бы уже не общались.

— Вот как, — опять глоток. Блин, сладкая вода-то крутая. Он так-то любил газировку. И, да, «Пепси» особенно. Это Тина очень круто придумала… Стоп, она, что, бутылки из воздуха создала? Впрочем, и так слишком много странного — а это, хотя бы, неплохо.

Немёртвая всё ещё молчала, склонила голову набок. Всем видом давала понять, что ждала более вразумительного ответа. Или хоть каких-то озвученных выводов со стороны парня.

А мог ли он ей вообще доверять?..

«Нет-нет-нет, только не сейчас, — лоб прошибло испариной. Затряслись руки. Взгляд быстро заметался».

Вот девушка в чёрной блузе. Руки вместе сложила, косилась на парня. Следы от удушья на шее, сама кожа на лице грубая, явно не как у живых. Вот две бутылки с напитками. Вот дальше ворота к нему домой. Ну, в его случае — ворота на светлую пыльную улицу. Вот открытое окно, на подоконнике — молчащее радио, виден угол самого по себе потухшего телевизора. Тело матери там, в кресле. Сейчас-то его он не видел, хуже — он знал, что оно-то всё ещё там.

«Авария, «Чайка» сошла с рельс».

«Ну ты и ба-а-а-ака!».

«Да срань здесь с Сетью какая-то».

«Проекция рациональности».

«Когда выбора нет, не первый ты, не последний ты».

Коля схватился за голову, весь дрожал.

— Колёса… — только и выдавил — и Тина метнулась в дом.

Он не видел взгляда этой новой знакомой, просто сидел, вперившись взглядом в зелёную поверхность стола. Но очень хотелось верить, что у той девушки хоть на миг во взгляде прорезалось беспокойство.

***

Тина опустилась к парню, вложила ему в ладонь целую, при нём же извлечённую из принесенной пачки таблетку, в другую руку всунула стакан воды. Помогла закинуться, выпить. Встала за ним, опустила руки на плечи.

— Ты не рассыпался, — тихо вещала, — всё… В рамках допустимого. Ты полностью в здравом уме. Поехал мир, а не ты. Ты