– Если это будет соответствовать нормам поведения… – Сержант поскрёб подбородок. – Возможно, так будет лучше. Объяснять, что у нас секс и потому мы не выходим. Отойдите, пожалуйста, – вы мне загораживаете экран.

Эйнджела весело сощурилась, наклонилась к репликанту и заговорщически сообщила:

– Ты в курсе, что не принято объяснять обслуге, что «у нас секс»? Нужно устроить достаточно достоверное зрелище…

– Не вижу сложностей, – равнодушно отозвался Чимбик, вытягивая шею в попытке заглянуть за спину Эйнджеле.

– Мне придётся прилюдно тебя касаться, – подмигнула та. Ухмылка на лице девушки не особенно соответствовала произносимым словам. – Я буду полуголая висеть у тебя на шее, а ты должен страстно лапать меня в ответ… И всё это на глазах у обслуги, что доставит завтрак. Справишься? Или опять устроишь шоу с укладыванием лицом в пол?

– Справлюсь, – наклоняясь в другую сторону, кивнул сержант. – Пару раз отрепетируем, отработаем слаженность, обговорим нужные фразы – и всё получится. Пожалуйста, не мешайте мне проводить досуг! Отойдите!

Поджав губы, Эйнджела смерила репликанта взглядом и прошествовала к бару.

– Значит, буду развлекаться как могу. Поторопи доставку соков! – крикнула она Чимбику. – Если это – моё развлечение до самого вечера, нужно начать с чего-то послабее. С другой стороны…

Она задумчиво покрутила в руках бутылку виски и произнесла:

– Есть шанс очнуться уже к моменту прилёта.

– Вы опять будете употреблять алкоголь? – напрягся сержант, вновь остановив выпуск новостей.

Его поразил тот факт, что девушка, минуту назад зеленевшая от запаха спиртного, вновь собирается его пить.

– О, детка, ещё как буду… – пробормотала Эйнджела, перебирая богатый арсенал бутылок.

– Я запрещаю! – В голосе Чимбика лязгнул металл. – Отойдите от…

Тут сержант понял, что не знает название предмета мебели, у которого обосновалась его спутница. Эта заминка свела на ноль первоначальный эффект, позволив девушке справиться с испугом.

– Запрещаешь? – со смесью злости и удивления переспросила Эйнджела. – И что будешь делать? Снова бить?

И тут же сама себе ответила:

– А что, хорошая мысль! Потому что когда я полуголая буду разыгрывать горячую страсть к тебе перед стюардом, он как раз будет гадать о происхождении всех этих синяков на моём теле. Сделаем вид, что ты из тех, кого возбуждает насилие. Тебя ведь оно возбуждает?

Последнюю фразу она произнесла с вызовом, глядя в глаза репликанту.

– Нет! – почти выкрикнул задетый за живое сержант.

И замолк, удивлённый собственной реакцией.

– Отойдите от бутылок, – уже куда тише попросил он, пытаясь понять, почему ему не наплевать на происходящее.

С каких пор его начали задевать слова этой странной девушки? По какой причине? Почему он начал беспокоиться о её состоянии? Сержант осознал, что дело не в сохранности информации в её импланте. Дело в самой Эйнджеле.

«Что со мной?» – Репликант отвернулся к стене. Из глубины лакированной деревянной панели на него потерянным взглядом уставился татуированный незнакомец.

«Может, я дефектный? – Незнакомец подпёр кулаком подбородок. – Или на корабле мой имплант тоже поймал вирус, вызвавший эти сбои?»

Вопросы, вопросы… И ни одного ответа. Даже ненавистная сержанту контрольная группа, проводившая еженедельные осмотры репликантов, осталась далеко и не сможет провести диагностику.

– Почему вы считаете, что мне доставляет удовольствие причинять боль? – спросил он.

К его немалому удивлению, Эйнджела оставила бутылки в покое, подошла и осторожно присела на подлокотник его кресла.

– Извини, – негромко попросила она. – Я знаю, что это не доставляет тебе удовольствие. Я помню, что в эти моменты ты равнодушен. Просто…

Она закусила губу, вздохнула и вымученно улыбнулась:

– Я ненавижу быть запертой в каюте.

– Алкоголь помогает это перенести? – не глядя на неё, спросил репликант.

– Он помогает вычеркнуть из жизни пару дней, – безразлично пожала плечами Лорэй. – И не чувствовать себя в клетке.

– Тогда пойдёмте проводить досуг, – репликант вздохнул. – И горничную вызовем. Только, пожалуйста, не нужно больше алкоголя, мэм.

Наградой за это нелёгкое решение стала озарившая лицо Эйнджелы счастливая улыбка.

– Правда? – переспросила она.

– Да, мэм. – Репликант наконец-то взглянул ей в глаза. – Что хотите. Только не надо больше себя травить.

– Спасибо. – Пальцы девушки мимолётно коснулись руки сержанта, отчего у него на миг перехватило дыхание.

– Ты, кажется, хотел научиться вести себя естественно среди людей, – вспорхнув с кресла, радостно заговорила Лорэй. – Это отличная возможность! Никаких патрулей, никаких копов. Я научу тебя не выделяться из толпы.

Чимбик только кивнул, не в силах оторвать от неё взгляд. Улыбка девушки словно зажгла в сержанте костёр, согревающий душу. Или что там у репликантов вместо души?

Эйнджела упорхнула «приводить себя в порядок», что бы это ни значило. В это время доставили завтрак, и репликант, дождавшись, когда стюард закончит сервировать стол, уже без напоминаний вручил тому чаевые.

Оставшись наедине с многочисленными тарелками, Чимбик на миг «завис», разглядывая четыре различные вилки. Почему они отличаются и в чём их назначение, он не понимал. Как и наличие трёх ложек. Во время первого рейса они с Блайзом пришли к выводу, что это обусловлено антропометрическими и возрастными данными людей. Дети, подростки, женщины, старики – ввиду их достаточно скромных физических возможностей небольшие столовые приборы вполне могли предназначаться для этих групп населения. Но теперь, лично познакомившись с «демонстрацией социального статуса», сержант заподозрил, что пришёл к неверному выводу.

Появление Эйнджелы отвлекло его от размышлений. Чимбик с удивлением отметил, как девушка похорошела. Она делала с собственным лицом что-то, сходное с маскировкой его шрама. Только совершенно незаметное. С лица Эйнджелы исчезли последние следы недавнего отравления, а краска на веках и губах подчёркивала её красоту. Длинное закрытое платье скрывало синяки и ссадины и придавало Эйнджеле строгий вид, тут же разбитый вдребезги жизнерадостной улыбкой девушки.

– Не знаю, что за волшебный порошок ты мне дал, – весело сказала она, – но я чувствую в себе силы поесть и не выблевать завтрак.

Усевшись напротив Чимбика, она наставительно подняла вверх палец:

– И блевание – неприличная и совершенно неподходящая тема для разговора за столом.

– Детоксин, мэм, – просветил её сержант. – Обычное средство от алкогольной интоксикации. Входит в штатную комплектацию аптечки.