выполнено довольно интересно, стены завели под купол, а чтобы попасть туда, нужно пройти через длинный крытый коридор. Стены коридора из деревянной обрешетки, на которой разрастается виноград, а желтые огоньки гирлянды придают дополнительный восторг, этот свет вполне справляется с освещением такого большого коридора. Коридор нас вывел на веранду, где нас ждали стулья, обращенные к арке впереди. Выездная регистрация набирает обороты. Евгения изумлена, да и все, в принципе, а мной руководит здравый смысл: почему все белое? Потолок, стены, полы – это красиво, но не экономично, и цвет довольно прихотливый.

Сначала мы приняли участие в этом спектакле заключения брака. Почему спектакль? Да хотя бы потому, что девушка, проводившая эту регистрацию, была безобразно не настоящая, как и ее наигранные слова и улыбка, а в глазах я отчетливо видел, как ее это достало и уже бесит не на шутку. Но ее улыбка замылила глаз уже захмелевших людей. Что не скажешь обо мне, шампанское не смогло меня одолеть.

Время уже за полночь, и нам ясно намекнули, что торжество подходит к концу. Отведав тортика, самое калорийное после водки за весь вечер, я потянул Евгению гулять по ночному Питеру, и та быстро согласилась, это была лучшая перспектива на остаток дня.

– Как тебе свадьба?

– Ну, нормально… – скрипя зубами, выдала она.

Мы шли по дороге, на которой проезжали машины не чаще, чем раз в три минуты.

– Божечки, как устали мои ножки.

Ну, в принципе, неудивительно, целый день на каблуках.

– Снимай обувь…

Она остановилась, а за ней я. Посмотрев на нее, мне сразу захотелось улыбаться. Она выглядит безупречно, тонкая шея, кудри, улыбка и ее родинки на щеках и подбородке. Завораживает.

– Что, правда?

– Да, почему бы и нет?

Ее улыбка стала шире, а после того, как она стянула с себя первый каблук, она закатила глаза от удовольствия. Открыв глаза, она заметила, что я тоже снял с себя обувь и уже стянул носок.

– Ты что делаешь? – спросила она, заведя за ухо прядь, которая закрывала ей обзор.

– Освобождаю тебе обувь, я не хочу, чтоб твои ножки стали грубыми. Знаешь, мне нравится их целовать, так что…

Сидя на корточках, мы обнимались посередине дороги.

– Ну, все, Жень, давай быстрей, пока нет машин.

Мы поменялись, она в моих туфлях, где я затянул шнурки, чтоб те с нее не спали, а я задрал штанину, на сколько смог, и мы пошли дальше, обсуждая свадьбу. В карманах носки, а в руке каблуки. Мы шагали дальше по дороге и периодически прерывались на поцелуй. Я думаю, это и есть счастье, когда ты готов получать боль, которая приносит тебе удовольствие.

Я благодарен тебе, что познакомился с тобой,

ты многому меня научила, мне неизвестно,

когда закончится твоя роль со мной,

но знаю, что многому научился.

Глава 9. Маргарита

Сказать, что это была или есть любовь, я не могу. Во всяком случае это выглядело именно так. Ну а, по сути, что такое любовь? Ищу ответ еще с юношества, и все тщетно. Понял лишь одно: любовь – это не только душевный взлет, но и падение. Любовь – это когда ты сам наступаешь на собственное горло ради удовлетворения человека, чтоб ему было хорошо. И вот, когда это уже произошло, объект сердечных мук улыбается, понимаешь, что ему теперь хо-ро-шо, а теперь и тебе хо-ро-шо. Выходит, тебе хорошо оттого, что ты сам наступил себе на горло. Непонятно… А еще я понял, что от любви люди испытывают не только счастье, вот я и испытал не только счастье. Что я только не испытывал, кроме счастья, может, это и есть любовь…

Честно сказать, я чувствую себя виноватым во многом. И я довольно вспыльчивый, могу ранить близкого человека без ножа. Но после этого, выпустив демонов наружу, мне не тяжело за них извиняться. Это было в большинстве случаев. Постепенно, анализируя те два года с Евгенией, я учился быть сдержаннее, и это у меня получилось, цветок теперь очень редко страдал от ледяного града, на который сам иногда и провоцировал. Еще буквально месяц назад я пытался всячески разгонять тучи и густые облака, которые громоздились над ней. А теперь… Что теперь? Под ногами хрустит остаточный снег, который выжил после очередного весеннего дня. На город рухнула темнота, а еще полчаса назад, когда я вышел к ней, солнце светило где-то из-за горизонта. Я как будто до сих пор там, у подъезда, смотрю, как колеса ее авто заворачивают во двор. Уже седьмая сигарета, которая заменила мне воздух, отправляется в урну. Не курил я уже давно, но сейчас я даже не подавился дымом и этот запах совсем не вызывает отвращение. Ноги ватные, я еле могу ими управлять, можно подумать, это все из-за длительной поездки домой. Но в самом деле, меня всего трясет. Ее облик прямо передо мной. Она стоит в сантиметрах от меня и поясняет мне суть. Держит меня за руку и что-то сладко говорит:

– Понимаешь, Сереж, я тебя больше не люблю, я остыла и теперь…

Меня разит молнией снова и снова, а гром в голове почти глушит шум улицы. Ком в горле становится больше и я с трудом его сглатываю, слушаю и глотаю. Прячу свой взгляд на пару секунд, чтоб не показывать ей нарастающие слезы, а потом обращаю взгляд к ней вновь. Она и не дрогнет, говорит так легко и с улыбкой.

– Я хочу уехать от сюда, Сереж, мне это все надоело, и даже если ты скажешь, что готов все бросить и уехать со мной, я остыла к тебе.

В самом деле, эти слова – шутка для меня? Я молю, пусть это будет дурацкой шуткой и не более. Я не видел ее все эти три недели, пока она была на сессии в Ижевске. Чувство, что наши отношения начали меняться, посетило меня с самых первых дней ее учебы. Черт возьми, чтоб мне провалиться на этом месте! Вот зачем было так испытывать ее на прочность?.. Я сам подвел лошадь к реке, а теперь недоумеваю, почему она испила оттуда.

– Женя, зачем ты держишь меня за руку? И ответь, мы не виделись так долго, ты, правда, ничего не чувствуешь, когда касаешься меня?

– Прости, но нет. Я перегорела.

Мне попросту не верится. Все это ложь. Да, наши отношения стали другими после того, как она уехала, мы почти и не общались, что очень странно. Но мне и в голову не могло