После нескольких месяцев кропотливой работы над «моральным обоснованием индивидуализма» Айн и Фрэнк отправились в свою первую за долгое время поездку в Нью-Йорк. Ей не терпелось встретиться с Патерсон и ещё раз погрузиться в мир либертарианства Восточного побережья. Паломничество Рэнд было частью потока между консервативными кругами Восточного и Западного побережья. Рэнд наконец встретилась с Генри Хазлиттом, мужем своей начальницы в Paramount, Фрэнсис Хазлитт, когда она приезжала в Калифорнию. Теперь, будучи в Нью-Йорке, Генри представил её Людвигу фон Мизесу, недавно прибывшему в Соединённые Штаты. Мизес, джентльмен старой закалки, не ожидал, что среди интеллектуалов будут женщины, и особенно он был впечатлён интересом Рэнд к экономике. Он, считая «Источник» важным вкладом в их дело, сказал Генри Хазлитту, что она – «самый храбрый человек в Америке»[239]. Не смутившись сексизма Мизеса, Рэнд приняла его комплимент.

На обратном пути Рэнд исполнила свою давнюю мечту и навестила Фрэнка Ллойда Райта в его резиденции «Талиесин» в Висконсине. То, что Райт изменил своё отношение к Рэнд, было одним из самых сладких плодов «Источника». Проигнорировать роман для него было практически невозможно, поскольку многие читатели сразу же начали проводить параллели между Рорком и Райтом. Негласно он критиковал книгу, но в 1944 г. отправил Рэнд лестное письмо, в котором написал: «Твоя мысль – великая». Рэнд обрадовалась и снова стала настаивать на встрече, сказав Райту, что хотела бы заказать у него проект дома. Она не выбрала участок, но, предвкушая возвращение на Восточное побережье, сказала, что его нужно построить в Коннектикуте. Приехав в «Талиесин», она была разочарована, когда почувствовала «феодальную» атмосферу поместья, где протеже Райта бессовестно копировали своего мастера. Визит Рэнд сильно умерил её восхищение Райтом. С этого момента она в профессиональном плане будет называть его Говардом Рорком, а в личностном – Питером Китингом. Её собственный дом по проекту Райта так и не был построен. Несмотря на то что ей понравился проект, высокая плата, которую запросил Райт, была неподъёмной даже для её существенных финансовых возможностей[240].

Вернувшись в Калифорнию и продолжив работать на Уоллиса, Рэнд начала внимательно следить за политическими событиями правого крыла. Её надежды на политические перемены почти полностью возлагались на Леонарда Рида, переехавшего в Нью-Йорк в 1946 г. и вскоре после этого основавшего Фонд экономического образования (Foundation for Economic Education – FEE). Став самой успешной либертарианской организацией послевоенных лет, FEE быстро заменил собой все неорганизованные действия мелких кружков, выступавших против «Нового курса». Организация имела хорошее финансирование благодаря поддержке таких корпораций, как Chrysler, General Motors, Monsanto, Montgomery Ward и U.S. Steel, а также получила единственное самое крупное пожертвование от Фонда Волкера. Своим быстрым стартом Фонд был обязан главным образом обаянию Рида. Вооружившись внушительным Roldex и природной обходительностью, Рид вселял уверенность как в инвесторов, так и в интеллектуальные круги. Даже Патерсон, не переваривавшая Рида, одобрила его деятельность[241]. Приютом для организации стало хаотичное поместье в графстве Вестчестер, на небольшом отдалении от Нью-Йорка. В этой штаб-квартире FEE занимался организацией семинаров с участием профессоров-либертарианцев и размещением заказов на письменные труды об идеалах свободного рынка.

В течение первого года существования FEE Рид старательно обхаживал Рэнд. Она успешно взаимодействовала с Pamphleteers, и Рид очень надеялся, что их сотрудничество продолжится в рамках FEE. В 1946 г. он описал переезд в новую штаб-квартиру FEE и обсуждение того, какими цитатами будет лучше всего украсить стены: «Тогда я стал думать над тем, что повесить над камином в своём кабинете. Я пришёл домой, надел тапочки и, обеспечив себя хорошим количеством мартини, принялся в поисках нужной цитаты перечитывать речь Рорка». В другой раз он поблагодарил Рэнд за похвалу в его адрес, отметив, что «меня безмерно радуют замечания по поводу моей речи. Одобрение от вас – это то, что я называю «оказаться годным». Рид назначил Рэнд на должность «призрака» FEE, попросив её вычитывать материал, который он собирался публиковать, чтобы убедиться, что он будет соответствовать идеологии[242]. Рэнд была рада возможности повлиять на новую организацию.

С самого начала она подталкивала Рида занимать ту позицию, которой придерживалась сама. Особенно она настаивала на том, чтобы Рид продвигал свои нравственные воззрения. Он должен объяснять, что прибыль и личная выгода – это «истинный и правильный мотив капитализма» и их нужно отстаивать как таковые. Иначе, если сама мотивация капитализма «станет безнравственной, то и вся система будет безнравственной, а двигатель системы намертво встанет»[243]. Так же она критиковала Хайека: частичные доводы за свободный рынок были хуже, чем вовсе отсутствие аргументации. Рид по природе был более осторожным. Как и Рэнд, он полагал, что функции правительства, такие как регулирование арендной платы, государственное образование, действия Комиссии по торговле между штатами, военная подготовка и почта, должны осуществляться на основе «добровольного действия». Но помимо этого он сказал ей: «На прошлой неделе я обедал с шефом крупнейшего в стране энергоснабжающего холдинга и редактором финансового отдела Journal American. Их считают реакционерами, однако каждый из этих джентльменов, хоть в целом и против контроля цен, пострадал от государственного контроля арендных плат. Это типичный случай». С оглядкой на восприятие общественностью Рид предпочёл выбрать для FEE менее броское название и не использовать провокационное «индивидуализм», как этого хотела бы Рэнд[244]. Хотя Рэнд в основном была довольна действиями Рида, там, где остальные видели необходимый компромисс политических и экономических реалий, она замечала вероотступничество. Несмотря на их успешное сотрудничество раньше, подход Рэнд к политическому активизму отличался от такового у Рида.