– После девяти часов вечера до каких пор вы находились наслужбе?

– До полуночи.

– И после девяти часов вы имели возможность еще несколькораз проехать по району?

– Да.

– Машина Ламонта все еще стояла перед пожарным краном?

– Я не знаю.

– Как это вы не знаете?

– Потому что я как-то не видел ее, хотя предполагаю, чтоона…

– Ваши предположения не имеют значения, – оборвал егоМейсон. – Давайте говорить о том, что вы знаете.

– Да, сэр.

– Знаете ли вы, что машина Ламонта стояла перед пожарнымкраном между девятью часами вечера и полуночью?

– Я не знаю этого, сэр.

– Вы знаете, что она там не стояла?

Свидетель замялся.

– Да или нет?

Лайонс покачал головой и наконец выпалил:

– Я думаю, что ее там не было.

– Вы не уверены?

– Нет, я уверен, то есть уверен настолько, насколько могубыть.

– Что заставляет вас быть настолько уверенным?

– Я проезжал мимо того места незадолго до одиннадцати часови знаю, что до того, как свернуть туда, напомнил себе, что если те машины,которые я оштрафовал, все еще находятся там, то нужно вызвать по телефонубуксирную машину, чтобы их увезли до того времени, как кончу дежурство.

– Значит, вы специально искали машину Ламонта?

– Подождите, мистер Мейсон. Я хочу быть абсолютно точным. Япомню, что сказал себе, что если увижу машины, на которые повесил штрафнойталон, все еще стоящими в неположенных местах, то позвоню и вызову буксир.

– И вы не видели машину Ламонта на запрещенной стоянке?

– Нет.

– Вы бы увидели ее, если бы она все еще была там?

– Честно говоря, мистер Мейсон, я забыл точнуюпоследовательность событий. Я знаю, что примерно в то время, когда мынаходились по данному адресу на Эндикотт-вей, мы получили сообщение оворовстве, происшедшем на другом конце нашего участка, и прибавили скорость,чтобы поехать по этому вызову. Так вот, поступил ли вызов до того, как мыпроехали место стоянки машины Ламонта, или после того, я не помню. Конечно,если вызов поступил до того, вполне возможно, что я уже не очень беспокоился поповоду незаконных стоянок. Я теперь стараюсь вспомнить все то, что произошло. Вто время ведь ничто не выпадало из ряда обычного. И следовательно, главнаяпроблема – это вспомнить обыденное спустя некоторое время. Мне очень жаль, чтоя не могу быть более определенным. Я старался быть искренним. Я обсуждал этодело с помощником окружного прокурора и с моим начальством, просматривал своизаписи, старался изо всех сил, и мне очень жаль, что я не могу дать вам болееопределенного ответа. Однако мое твердое убеждение, что около одиннадцати часовмашину Лоринга Ламонта увели и ее больше не было перед пожарным краном.

– Это ваше твердое мнение?

– Это мое твердое мнение.

– А теперь, – спросил Мейсон, – что вы можете нам сказать поповоду других машин, которые вы оштрафовали?

Лайонс развел руками.

– Ничего. Знаю только, что выписал штрафные талоны, как этообычно и делается. Машины уехали до моей последней проверки. Таким образом, яне могу вам много рассказать об этом. Мне не представилось случая запомнить ихили восстановить в памяти то, что их касается.

– Вы знаете, где они были поставлены или какого рода былонарушение?

– Помню, что одна из них стояла против пожарного крана, адругая, кажется, загораживала выезд на улицу. Я не могу быть уверен… нет,погодите-ка. Там была машина, которая стояла бок о бок с другой. Я вспоминаютеперь, что мотор у нее работал и огни горели. Очевидно, водитель лишь наминуту вышел. Я подождал секунд тридцать, но тот не появился, поэтому я выписалштраф.

– А потом?

– Я доехал до угла, остановился и, глядя в зеркало заднеговида, ждал, пока машина уедет. А затем перестал об этом думать.

– В вашу задачу входило сворачивать на каждом углу?

– Правильно.

– Если бы не тот факт, что владелец автомашины был убит тойже ночью, и если бы ваши коллеги, заступившие на дежурство после вас, неуверили вас в том, что машина простояла всю ночь на том же самом месте, вы быне задавали себе вопроса, была ли машина увезена до того, как вы окончилидежурство, правильно?

– Я думаю, правильно, – сказал Лайонс.

– А теперь вы твердо уверены в том, что машину уводили междудевятью и одиннадцатью часами?

Свидетель снова задвигался в кресле.

– Боюсь, что не могу сказать вам больше того, что ужесказал, мистер Мейсон.

– Благодарю, – сказал Мейсон. – Это все.

– У обвинения больше вопросов нет, – сказал Дональд Карсон.

– Значит, обвинение закончило со своими свидетелями? –спросил судья Бэйтон.

Гамильтон Бергер поднялся.

– Прошу прощения, ваша честь, не закончило. Возникласитуация, которая касается меня не только как обвинителя, но и как членапрофессионального объединения. И эта ситуация должна быть расследована домельчайших деталей. Дело в том, что, с моей точки зрения, была совершенапопытка сфабриковать подложные доказательства. Однако для того, чтобы точнодоказать этот факт, должны быть предприняты определенные шаги. Я хочу, чтобыбыл подготовлен протокол всех заседаний по данному предварительному слушанию,чтобы в случае, если какой-либо свидетель будет находиться вне страны и несможет присутствовать на суде высшей инстанции, его показания могли бытьзачитаны по протоколу согласно положению статьи 686 Уголовного кодекса.

– Вам не кажется, что это несколько необычная процедура? –спросил судья Бэйтон.

– Это необычное дело, ваша честь, и нужно, чтобы были готовывсе протоколы, которые могут быть использованы или по положению статьи 686, илидля целей привлечения виновных к суду.

– Очень хорошо, – согласился судья Бэйтон, – продолжайте.

– Я хочу вызвать в качестве свидетеля лейтенанта Трэгга, –сказал Карсон.

Лейтенант Трэгг, очевидно хорошо отрепетировав ту роль,которую ему предстояло сыграть, быстро вышел вперед.

– Вы уже принимали присягу, – сказал судья Бэйтон. – Прошувас, мистер обвинитель.

– Обращаю ваше внимание на вечер вчерашнего дня, – началКарсон. – Было ли так, что вы поехали к дому, где Мадж Элвуд снимает квартиру?Дом известен под названием «Келсингтон Апартментс» в Санта-Монике.