утром не найдет своего ученика на кухне, и обнаружит, что он в пустыне со вчерашнего вечера.

Но тогда отдохнул он хорошо. Пустынники учили ненавязчиво. Ветер свободы, дым костра, ему даже не мешали рисовать сколько хочешь — зверьков, редкие растения и бескрайние барханы.

Он был не один, но как будто один. Только он и пустыня. И мог насладиться тем, чего ему так не хватало в поместье эту декаду. Не хватало так остро, что не разреши господин Нейер день отдыха — когда его забрали в пустыню, он бы точно начал сходить с ума.

Ему не хватало — уединения.

В поместье он вернулся полным сил, с папкой рисунков под рукой и обнаружил притихшую госпожу Эло, которая встретила его так, как будто он пропадал декаду, и с завтрашнего дня все пошло по старому, но теперь его начали «вывозить отдыхать в город».

Первоначальный план обучения Наставницы сначала сократили на треть до десяти страниц и перераспределили предметы на три зимы, оставивтолько «самое необходимое прямо сейчас», без чего молодой господин просто не может себе вдыхать горячий южный воздух, если этого не знает.

А потом сократили ещё раз, оставив только то «что понадобится, чтобы при посещении клана Да-архан через четыре декады, юный господин выглядел и вел себя, как юный господин, а не как отребье из северной подворотни».

Тогда выдохнул Коста. Выдохнул господин Нейер. Выдохнул даже мозгоед, которого Коста теперь видел очень мало — только на ежевечерних семейных советах и утренних «просмотрах воспоминаний», так он был занят.

Но оказалось — выдыхать — рано.

* * *

Практика началась на второй декаде. Точнее «практикой» это назвала Наставница Эло, мозгоед назвал это «форменным издевательством», господин Нейер сказал, «не слишком ли рано, мама», а Коста… Коста решил, что госпожа Эло точно решила его убить.

— Син? — вопросительно приподнял брови Глава, увидев, как он усаживается за стол для завтрака, пряча покрытые красными пятнами руки в рукавах.

Господин Нейер единственный из всех обращался к нему именно и только так — Син. Госпожа звала — ученик, невежда или Костоакис. Слуги и мозгоед — молодой господин.

— Ученик вчера сварил свое специальное зелье собственноручно, — пояснила госпожа Эло, проведя пальцем по коже запястья. — Но… не учел температуру, не пересчитал формулу и… передержал.

Коста понуро кивнул и почесался.

Он действительно вчера варил сам под чутким руководством госпожи, которая сообщила, что он — ошибся, но не тогда, когда он закончил, а когда уже выпил. Сказав, что нет ничего лучше наглядного урока на собственном опыте для закрепления ошибок.

Утром он покрылся красными и коричневыми пятнами, которые дико чесались и уже начали шелушиться. И расчесывать их ему запретили.

— Мама!

— Что — мама? Сегодня на уроке, если ты соизволишь на этот раз, отпустить его вовремя, Нейер, и он не опоздает на мои занятия, мы будем варить зелье для устранения последствий вчерашнего зелья…

Мозгоед хрюкнул в усы.

— И я уверена, сегодня Костоакис будет очень, очень стараться… не так ли Костакис? Салфетка должна лежать на коленях идеально ровно!

Коста понуро кивнул и послушно расправил салфетку, украдкой почесав запястье.

— Вносите! — взмахнула госпожа Эло — служанкам.

Коста моргнул, когда перед ним поставили три совершенно одинаковых блюда с кашей. Рассыпчатой, исходящей паром.

А перед всеми остальными стояли пустые тарелки.

— Твой завтрак, — нежно улыбнулась госпожа Эло. — Выбирай внимательно. Одно блюдо — совершенно обычная каша, в два других добавлены слабые дозировки ядов.

— Мама!!!

— Противоядие у меня с собой… — госпожа Эло постучала по карману, в котором звонко стукнулось стекло.

— Мама, это слишком, и я считаю рано….

— Не рано. Не слишком. И разве Нейер, я хотя бы раз лезла в управление кланом или то, чему ты учишь Костоакиса? — сузила глаза Наставница. — Мне виднее, как быстро и эффективно обучать зельям…

Мозгоед шумно вздохнул. И Косте даже показалось, что первый за все время в глазах менталиста мелькнуло что-то похожее на сочувствие к нему — Косте, но быстро исчезло.

— Выбирай свой сегодняшний завтрак, ученик.

— Это подход в общении называется «искусственное ограничение выбора», — пояснил Глава Нейер,обращаясь именно к нему. — Тебе дали выбор из трех вариантов, но всегда можно выбрать четвертый вариант — свой…

— Не есть, — подсказал менталист.

— Это не занятие по переговорам, это практика по зельям, — возразила Наставница. — Мастер всегда действует во благо ученика, у нас нет времени тратить зиму на теорию — я выбрала самый короткий путь… — Эло обернулась к нему. — Ты можешь последовать плохому совету и «не есть», но тогда выбор будет на обед, на ужин и так далее. А можешь выбрать — учиться. Прямо здесь и прямо сейчас. Кто знает, чем вас будут кормить в клане Да-архан…

— Мама! Это союзники!

— Решай, — скомандовала ему Наставница.

Коста придирчиво изучил каждую из трех тарелок — цвет, консистенцию, запах, но не нашел никаких отличий — запах специй перебивал все. Взял по крошке, покатал на кончике языке, зажмурился и притянул к себе крайнее левое блюдо. Решительно опустил ложку и начал есть.

Все за столом, включая слуг в столовой следили за ним затаив дыхание. Мгновение, два, три — ничего не происходило, и Коста почти воспрял духом, уверенный, что угадал верно, как госпожа Эло с длинным театральным разочарованным вздохом вытащила на стол небольшой пузатый фиал и подвинула к нему.

Коста подавился кашей и закашлялся.

— Ты выбрал неверно, ученик. Ты вообще не пользовался тем, что у тебя на плечах. Тут яд гири-рири…

— Гири-гири — это серая пустынная змейка с черными полосками, — любезно пояснил персонально для него мозгоед. — Один укус смертелен в течение шестидесяти мгновений, если не принять противоядие… сначала перехватывает дыхание, сковывает горло, потом ощущения постепенно спускаются ниже, потом…

— Хватит! — оборвал менталиста Глава Нейер.

Косте показалось, что он стал задыхаться, и он отодвинул блюдо.

— Мама, дай ему противоядие! Немедленно!

— Через двадцать мгновений, там минимальная дозировка, — возразила госпожа Эло, обращаясь к Косте. — Раз уж задание провалено, нужно извлечь максимальную пользу. Двадцати мгновений хватит, чтобы ты почувствовал первоначальное действие яда и смог отличить его от других в будущем. Выйди из-за стола, иди в учебный кабинет, и записывай все ощущения в теле последовательно. Через двадцать мгновений — три капли на стакан воды. Через двадцать мгновений четыре — и так последовательно, доводя дозу до десяти капель. Схема приема ясна?

Коста деревянно кивнул.

— Если наблюдения за действием яда будут неудовлетворительными, придется повторить…

* * *

Тот завтрак Коста пережил. Также, как пережил обед через два дня и ужин через четыре. Госпожа очень любила обучение на практике, очень. К концу декады у него совершенно пропал аппетит и вернулся только в выходной день, когда господин Нейер — да будет благословенно Великим решение его — снова отправил на обучение к пустынникам. Там он наелся вдоволь мяса на костре, не опасаясь, что ему что-то подсунут в еду.

Мяса, которое ему пришлось поймать лично, потратив на это шестьдесят мгновений, отслеживая юрких жирных змей в ущельях. Но даже это не испортило ему удовольствия от еды.

* * *

Став Мастером господин Нейер отвоевал право на половину времени обучения, и так же оставлял за последнее слово в любых спорных вопросах, как единственный Глава Клана.

Методы обучения госпожи и господина отличались, как небо и земля, и если на уроках Наставницы Косте постоянно казалось, что он ходит по самой Грани — нельзя верить ничему, и нельзя терять бдительность, то на уроках сира Нейера Коста почти отдыхал.

Господин никогда не повышал голос, охотно повторял раз, два и три, используя разные способы рассказать одно и тоже, чтобы удостовериться, что ученик понял все правильно.

* * *

Распорядок дня был почти таким же строгим, как на Октагоне. Только на острове их будил гонг, а в поместье его будил слуга, специально приставленный «нянька», который был усатым бородатым, смуглым почти до черноты и таким высоким, что наклонял голову, когда заходил в комнаты.

«Хранитель» — представил его Нейер, когда боец клана Фу принес клятву Косте. Бородатый нянь будил и укладывал спать, присутствовал неотступно на всех занятиях и мозолил глаза госпоже Эло, которая постоянно шипела, отсылая «неуклюжего борова, который