– Ты про Цай? – сложив руки на груди, спокойно уточняет Каян.

– Ты буквально играешь с огнём, сын, – произносит вдова императора.

– Они уже не так велики, как раньше, – отводит взгляд Его Величество.

– Это государство магов с многотысячелетней историей! – чеканит женщина, невольно услащая мой слух, – И тебе не хватит ресурсов на его полное уничтожение! А если ты не в состоянии стереть их всех с лица земли – даже не начинай с ними войну: их месть будет стоит нам дорого.

Так… ладно… с усладой слуха я поторопилась…

– Я не оставлю север неотомщенным, – твердо произносит Каян.

– Ты для этого его возрождал? Чтобы затащить в великую войну между потомками древних богов? – демонстративно изумляется вдовствующая императрица.

– Ну, с чего вы взяли, что…

– Потому что на помощь востоку придёт юг! А потом запад! Никто не захочет жить в мире, где одна страна уничтожает другую и запугивает всех остальных! – вновь повышает голос вдова императора, – Ты многого добился, Каян. И теперь тебе нужно продемонстрировать всем, что ты не помешанный на мести психопат, а умный правитель, с которым можно договориться. Для начала, ты не будешь неволить любимую внучку Теона.

– Это вас…

– Ты и так растоптал её репутацию! – вновь повышает голос дама, – Будь же милосердным и дай ей возможность сохранить хоть каплю своего достоинства! У тебя много женщин. Устал от знакомых лиц – я пришлю тебе новых. Но принцессе востока ты должен дать право выбора. Ты меня понял?

– Так весь вопрос в её согласии? – чуть погодя, уточняет Каян и отпивает из горла, не отрывая от меня тяжелого взгляда.

– Если тебе так проще думать… то да. Второе – ей нужно выделить комнату. Она не может жить в твоих покоях!

– Она моя наложница, – как маленькому ребёнку, поясняет мачехе Каян.

– Она принцесса Цай, а не твоя собака! – вновь чеканит по слогам вдовствующая императрица.

– Я хочу свою комнату! – решаю подать голос.

– Кто бы сомневался, – холодно усмехается Каян.

– Девочка должна иметь место, где она может спрятаться от всех… – произносит дама и замолкает, напряженно глядя на своего пасынка.

– Ну, давайте, продолжайте свою мысль, – предлагает ей Каян, – «спрятаться от всех вас» – вы же это хотели сказать? Мы же для вас что-то вроде бездушных убийц, так?

– Бездушных? Не знаю. Убийц? Определённо – да, – кивает вдова императора.

– Мы стали такими не по своей воле. Мы стали такими ради вашей безопасности! – бросает ей в лицо Каян.

– Ты думаешь, что ты один пострадал от тех событий? – неожиданно сухо уточняет женщина, перестав наводить суету, – Думаешь, твою боль ничто не превзойдет? Каян, не будь ребенком: мы все получили свою долю из общей чаши! У тебя хотя бы был север, готовый слушать любое твоё слово и поддерживать любое начинание! А у этого ребёнка из-за сложностей наследования в Цай вообще ничего не было, кроме обрывка от чужой техники, добытой для неё покойным дедом. И её ты хотел унизить из-за растоптанной двадцать лет назад гордости?.. Той самой гордости, которую ты уже давно возродил и в своём сердце, и в сердцах всех жителей севера!.. Остановись уже. И оцени – чего добился. В противном случае ты не только похоронишь весь свой труд, ты закопаешь глубоко в землю всю нашу славную историю.

…

– Я вас услышал, матушка, – без эмоций отзывается Каян, спустя некоторое время, – и я… выделю комнату для своей наложницы, а также не стану неволить её, пока она не даст своего согласия. На этом всё? – и он поднимает на мачеху безучастный взгляд.

– Её кузена ты должен вернуть на родину целым и невредимым.

– Матушка! – на этот раз Каян повышает голос.

– Он ей в подмётки не годится! – вновь довольно грубо указав на меня своим перстом, замечает вдовствующая императрица, – Верни его в Цай, и мы разрушим эту страну его же хлипкими руками! Почему ты не способен смотреть чуть дальше своего прекрасного носа?.. Право же, не так я тебя воспитывала! – всплеснув руками, восклицает эта опасная во всех смыслах женщина…

Она же даже не видела Аэрона! Откуда он знает, насколько он бесполезен?!

– Хорошо, я задумаюсь над вашими словами, матушка. На этом-то, надеюсь, всё? – устало уточняет Каян.

– Всё, – кивает его мачеха, – принцессу я забираю с собой. Нечего ей делать в твоей спальне.

– Матушка… – предупреждает Его Величество.

– Ты согласился проявить милосердие по отношению к ней? Вот, и славненько: весть о твоём великодушии разлетится намного быстрее хулы, – отмахивается та, подходя ко мне и подхватывая под локоток, – и, поверь, такой образ правителя принесёт пользу всему северу.

– Я ещё не выделил ей покоев…

– Я уже обо всём позаботилась, – щелкнув пальцами, отвечает вдовствующая императрица, и перед ней раскрывают двери верные слуги, – гордая принцесса, способная бросить вызов генералам Грозовой Джины, находящаяся под защитой нашего Бога и скрывавшая свою личность так долго, находясь в самом центре столицы… Ты не достоин касаться её сейчас, мой бездушный сын – потому что ты ещё не способен оценить её, – выходя из императорской спальни, протягивает женщина и выводит меня за собой, игнорируя недовольство Каяна. – Она будет жить в самом тихом крыле, и я выделю ей свою охрану! Приятных снов, Ваше Величество…

– Благодарю вас, – негромко произношу, следуя за этой властной и величественной женщиной.

– Не стоит, милочка. Я лишь отсрочила неизбежное, – по-деловому сообщает мне вдова императора, – но кто-то должен был ему всё это сказать: мальчик заигрался в свою отсроченную месть и начал терять берега. Что ж, это было неизбежно в отсутствии надзора и при наличии такой огромной силищи… А теперь скажи-ка мне, ты и впрямь поразила молнией императорскую ложу?

– Я… – протягиваю, слегка растерявшись, – похоже, что да.

– И Макот действительно защитил тебя от гнева Каяна? – продолжает наседать эта «добрая тётушка».

– Защитил, – киваю чуть уверенней, – правда… по-моему, мне запрещено распространяться об этом…

– Ну, что за прелесть! Я всегда была уверена, что у Теона просто не могла появиться посредственная внучка – несмотря на все распущенные слухи, – качая головой, «радуется» вдова императора.

– Вы знали моего деда? – смотрю на неё жадным взглядом, игнорируя слова о моей посредственности.

– Знала! – фыркает дама, – Я была влюблена в него! Правда, никто об этом не догадывался: сама понимаешь – война, смерти, унижение от проигрыша…

Иду вперёд, с широко раскрытыми глазами.

Она серьёзно сейчас призналась в своей любви к тому, кто размазал по земле достоинство её супруга?..

– Как бы нам так всё организовать, чтобы ты не оставалась без защиты хотя бы первое время? Высших монахов, что ли, созвать?.. Мои мальчики не смогут разорваться – а я не высижу во дворце дольше семи дней: тут ужасно скучно, – глянув на своих холёных охранников, стройно шагавших в построении вокруг нас, протягивает вдова.