– Служба закончена! – провозгласил знакомый голос отца Андрея. – Всех желающих исповедаться буду рад видеть у себя в церкви завтра утром. Дабы вы могли присутствовать на рождественском богослужении, не будучи отягощены былыми грехами.

Ваня неожиданно ощутил облегчение и одновременно слабость. Он был дома, среди друзей, в хорошо знакомой обстановке. Но почему так кружится у него голова? Вытерев отчего-то вспотевший лоб, опустился на пуфик, очень кстати подвернувшийся ему под ноги. Внезапно Ване стало очень холодно. Все тело пробрал какой-то непонятный озноб. Люди стали казаться Ване какими-то размытыми сущностями, без лиц и даже без тел. Между тем слуги, появляющиеся из молельни один за другим, останавливались и с недоумением смотрели на начальника службы безопасности, бледного до такой степени, что тот казался почти зеленым.

Последними из молельни, оборудованной Аленой специально для визитов отца Андрея и просто как место уединения и молитвенной медитации, появились хозяева. Василий Петрович шел рядом со священником, и всякому, кто мог их видеть, сразу же становилось ясно: былое непонимание между ними забыто, теперь эти двое снова лучшие друзья.

Несмотря на то что Алена шла следом за мужем и священником, она увидела Ваню первым. И тут же воскликнула:

– Ваня! Что с тобой?

– У меня болит голова, – через силу прошептал Ваня. – Плохо мне очень!

– Да, выглядишь ужасно!

– Со мной все в порядке!

Ваня сделал попытку подняться, но с удивлением убедился, что ноги его не держат, а мир вокруг кружится в каком-то диковинном танце. Он почувствовал, как чьи-то руки подхватили его, и был рад этому, потому что иначе неизбежно бы упал.

– Ваня! Ты заболел! – испугалась Алена.

Но, несмотря на это, она не потеряла присутствия духа и начала отдавать распоряжения:

– Немедленно вызовите врача! Ребята, отнесите его в синюю спальню. Лекарства… Рита, где наша аптечка? Тащи ее сюда!

Не прошло и нескольких минут, как Ваня уже был уложен в кровать, а рядом с ним суетились все обитатели усадьбы, стремясь помочь, но, как это часто бывает, лишь мешаясь при этом под ногами. Крики и шум до такой степени надоели Алене, что она выставила всех за дверь, разрешив остаться лишь самым близким. В их число входили Инга с Залесным, Василий Петрович с отцом Андреем и Павел с Юрой.

– Что у тебя болит? – допытывалась Алена у Вани. – Где?

– Голова. Кружится.

– А еще? Сердце болит?

Подумав, Ваня кивнул головой.

– Да, сердце у меня болит.

Но смотрел он при этом на одну лишь Ингу.

Принесенная служанкой аптечка оказалась забита всевозможными препаратами, как производящимися в поместье, так и приобретенными в обычной аптеке. Но Василий Петрович, решительно настроенный против всего чужеземного, и в фармакологии отдавал предпочтение отечественным препаратам.

Так что в качестве сердечного средства Алена накапала своему пациенту валокордина, а затем измерила давление и отметила, что оно значительно повышено – 160 на 100.

– Дам тебе половинку таблетки от давления.

– Не надо, – остановил ее Ваня. – Я чувствую, что мне уже лучше.

Алена не стала настаивать. А Ваня, хлебнув еще водички с валокординчиком, наконец собрался с силами и смог приступить к рассказу. Друзья слушали его молча. Поверить в то, что к ним на праздник пробралась самая настоящая преступница, опасная и непредсказуемая, да еще при этом и профессиональная наемная убийца, они сначала просто не могли. Ване пришлось трижды повторить эту часть своего рассказа, но и тут друзья не торопились ему верить.

– Наверное, ты просто не так что-то понял.

– Я не глухой и не дебил, как мне сказали, так и я вам сейчас говорю!

– Значит, этот Генка неправильно понял.

– Да чего тут не понять? – начал закипать Ваня. – Дурак бы, и тот понял!

– Ты не кипятись, – кинулись все успокаивать Ваню. – Тебе вредно нервничать.

Но Ваня не мог успокоиться:

– Говорю же вам: отпечатки пальцев нашей Аделаиды были у полиции! Дамочка находилась в розыске! Зазнайка отправился в центр с докладом лично! Генка говорит, что его прямо раздувало от важности, словно пузырь!

Все примолкли. Признать, что противный Зазнайка мог оказаться прав, было невыносимо.

– А мы-то… – пробормотал Василий Петрович, – еще хвалились своей проницательностью. И никто из нас не раскусил самозванку!

Ваня схватился за голову.

– Это я виноват! Я один!

– Не говори так.

– Нет, я буду! Это ведь я пригласил Аделаиду к нам в «Дубочки»!

– Но ты же не знал, что она киллерша.

– Я обязан был ее проверить. Меня ввело в заблуждение, что она представилась сотрудницей фирмы «Досуг». А многие мои знакомые нанимали там девочек и всегда неизменно оказывались довольны уровнем оказанных им услуг. И я…

Но тут он осекся, вспомнив, что Инга тоже находится в комнате и слышит каждое его слово. Ваня кинул на Ингу встревоженный взгляд и понял, что уже поздно. Глаза у Инги были словно у кошки, которой наступили на хвост. А рот от изумления превратился в почти круглую букву «О».

Поняв, что Инга все поняла, Ваня даже испытал нечто вроде облегчения.

– В общем, – заговорил он уже другим, более уверенным и твердым голосом, – Аделаида представилась мне их сотрудницей, но таковой на самом деле не являлась. Я позвонил им час назад, они ни про какую Аделаиду и слыхом не слыхивали. Я велел им навести справки, пригрозил, что в противном случае от меня приедут люди, которые от их бизнеса камня на камне не оставят. Они перезвонили буквально через полчаса и твердо меня заверили, что ни официально в штате, ни на внештатной работе такая девушка у них не числится. Другими словами, они Аделаиду не знают!

– Откуда же тогда она-то узнала про тебя?

– Вот это вопрос! – отозвался Ваня. – Откуда? Я о своем намерении пригласить на Новый год в «Дубочки» невесту держал язык за зубами. Одному только Василию Петровичу и намекнул. Да и то лишь потому, что не хотел вводить его в заблуждение.

– Да, ты мне сказал, – подтвердил Василий Петрович. – А я никому не говорил… Только…

Он покраснел и взглянул на Юру, который в ответ тоже почему-то закашлялся, отвел глаза и даже головой замотал. От взгляда Алены ничего из этих странных телодвижений не скрылось. Она задумчиво нахмурилась и попыталась понять, что же это может означать.

Но тут снизу сообщили, что приехал врач.

– Выйдем все! – засуетилась Инга. – Ване нужно побыть с врачом наедине.

Однако, выставив всех, сама она осталась в комнате больного и, несмотря на его протесты, никуда не ушла до тех пор, пока врач не вынес свой вердикт.