Почувствовала, как сползает на пол в обмороке — потому что позволила себе, наконец, действительно испугаться…

Очнулась она уже в постели.

Над ней склонилось озабоченное лицо миссис Рениллы, и смущённое — мэтра Дониёра. Миссис Ренилла поспешила «одеть» на лицо улыбку:

— Ну слава Богу! Сэра! Ну пожалуйста! Не ввязывайся ты в авантюры отдела прикладной Хроноформации! Ну ладно — мэтр Дониёр — он огни и воды прошёл! Или леди Барбро — та вообще никогда в «прямой контакт» не вступает! Но здесь!..

Убивать людей сталью! Фу. Этот фрукт, — она бросила тяжёлый, словно удар кувалды, взор на опустившего глаза к полу мэтра, — своё от меня ещё получит! Но ты!..

Тебе самой не совестно?!

Сэра попробовала разлепить рот. Сглотнула. Обнаружила, что говорить может, хоть и тихо:

— Простите, миссис Ренилла… Стыдно. До слёз. Но… Я сама навязалась мэтру Дониёру в помощницы. Он… Пытался меня отговорить. Просто…

— Что — просто?! «Просто» — у тебя мозгов ещё меньше, чем у него?! Рубить головы и тела — работа для мужчин! Ты что — воин? Нет! Ты — Ведьма! А Ведьмы не работают столь грубыми и примитивными методами! Ты должна была отказаться!

— Н-нет… Я не хотела… Отказываться. Миссис Ренилла — это звучит глупо и наверное, по-детски, но я хотела… Попробовать и это! А вдруг — понадобится?!

Миссис Ренила фыркнула:

— Да, знаю! Что все вы, новички, этим грешите… Пытаетесь, раз уж остались, «проверить, смогу ли я в случае, если…» И так далее. Ну вот — ты попробовала. Проверила. И как ощущения? Приятные? — Сэре пришлось отвернуться к стене. Слёзы стояли в глазницах, но она не утирала их — знала, что про них и так знают.

Её мучили стыд, и жалость, и к себе, и к убитым, и что-то ещё… Однако, зная, что от неё ждут ответа, она нашла в себе силы повернуться обратно:

— Н-нет… Это, это… Отвратительно! Словно — бойня! Да это и была бойня.

Мне… Правда стыдно. — она подняла глаза, заволокшиеся пеленой слёз на учительницу, и чувствовала, и правда, дикий стыд, — Но я не жалею! Я теперь знаю — я — тоже животное!

Да-да, злобное, тупое, грязное животное! Похоже, питекантроп из меня так до конца и не вышел… Остался глубоко там — под тонкой корочкой так называемой «цивилизованности…»

Я, я… Сама от себя такого не ждала! — она закрыла глаза руками и разрыдалась.

Её руки мягко кто-то развёл.

Теперь в глазах миссис Рениллы вовсе не было укора и суровости. А что там было, она сказать не смогла бы — всё поле зрения размыло слезами, так и лившимися из слёзных (Это она теперь знала!) проток. Она услышала:

— Никакое ты не животное. Думать так — ошибка. Причём — большая. Животное поступает так, как велит инстинкт. А ты — можешь контролировать. И контролируешь себя. И если в нужные моменты можешь, вот как сегодня, «подключать» животное начало, чтобы оно помогло выжить — это просто замечательно!!! Маг должен максимально эффективно использовать все доступные способы и средства!

Значит, не зря мы все тебя учим!

Из тебя, похоже, выйдет толк… — и, видя, что Сэра пытается что-то возразить, строго добавила, — А сейчас лежи и молчи. Два дня постельного режима. Завтра приду с утра на перевязку — до этого повязку не трогай, и не мочи в воде! И…

Не терзайся. Стыдиться уже нечего. Это… Работа. Ну всё — отдыхай!

Миссис Ренилла двинулась к двери. Выходя, оглянулась. Похоже, она больше не сердится на неё. Может, это от того, что она сказала правду? Про себя, про свои ощущения… Про стыд, что теперь терзал её душу, словно наглый кот пойманную беспомощную мышку?..

Мэтр Дониёр скрипнул табуретом, встав с него:

— Знаю, тебе сейчас мерзко… Но ты вспомни о том, что те, кого мы убивали — сами последние отморозки, твари без тормозов и капли совести. Убийцы и насильники. И теперь благодаря нам они… и им подобные…

Будут терзать славян пять веков, пока Русский Царь не освободит болгар от владычества Турции… — он дёрнул щекой, — Вот это-то и есть самое страшное.

Что мы как бы… Впрочем — почему — как бы! Мы и есть — Сволочи! Причём — с большой буквы! Мы помогли свершиться мерзкому делу! — желваки на скулах мэтра Дониёра так и ходили, и лицо покрылось бледностью, словно он и сам впервые серьёзно задумался… Нет, вряд ли — впервые. Он же «прошёл огни и…»

— И пусть мэтр Администратор хоть тысячу «разумных» доводов приведёт, что — так, мол, и надо, для итогового торжества Общества Разума и Порядка… Где-то там, в далёком Будущем… И нам нужно во что бы то ни стало поддерживать чёртов Баланс…

Ты права — Совесть этими лозунгами не заткнёшь! Совесть — она такая…

Сука.

Но — она всегда права. Мы должны осознавать. Что поступили подло и грязно. Сломали сотни тысяч будущих судеб. И всё — ради какого-то далёкого, призрачного будущего счастья…

Прости.

Прости, что втянул. И…

Спасибо.

— За что? — она улыбалась. Она уже знала, за что — тоже постепенно научилась читать пусть не мысли — но ощущения. Впечатления. Эмоции.

— За помощь. Один бы я при всём умении не справился. И, конечно, за то, что поверила мне. На слово. Что всё это — надо. Нужно. Необходимо. Для… Чёртового Будущего.

— Мэтр Дониёр? Простите, что спрашиваю. А вы сами — видели его? Это Будущее?

Мэтр долго молчал. Отвернувшись. Явно сдерживая эмоции.

— Нет. Не видел. И не увижу. Проклятый гороскоп донны Парки показал, что я не доживу до двадцать второго века вашего Мира… Но мэтр Администратор сказал, что видел. Он — доживёт! И у меня нет оснований ему не верить… Вроде бы.

— Мэтр Дониёр… Вы… Мне так жаль… Получается, бессмертие всё равно не…

— Да нет. Бессмертие тут не при чём. Меня просто убьют в каком-то сражении.

— Боже!.. — она содрогнулась, — Так вы знаете свою… Судьбу?

— К сожалению. Мне не хватило смелости жить в неведении — я, как баран на бойне, сам попёрся к Парке… Теперь так жалею. И тебе советую: не ходи! Не будет этого ужасного камня на шее — Предопределённости! Живи лучше, не зная, что ожидает тебя там, за поворотом!..

Мэтр Дониёр неловко кивнул ей, и открыл дверь. Вот уж не думала она, что такому, как мэтр Дониёр не хватает… Мужества!

— Да, вот ещё что… Спасибо, что сказала, что сама захотела… Я ощущаю себя последней свинской свиньёй. Втравил