– Пойдем, – прошептал Пейтон и повел меня во главу стола, где уже собрались Фингаль, Блэр, Шон и Кайл.

Все взгляды были устремлены на нас.

Фингаль поднялся, и я снова попыталась сделать неуклюжий реверанс, пока лорд не взял меня за руку и не позволил мне встать.

– Мисс Кэмерон, я рад, что вы последовали моему приглашению. Разделите же со мной эту чашу здесь, перед моими людьми, чтобы подтвердить вашу клятву.

Он подал мне свой кубок, богато украшенный и инкрустированный драгоценными камнями. Его проникновенный взгляд призывал меня сделать именно то, что он просил, и поэтому я поднесла кубок к губам и выпила. Его благожелательный кивок был моим знаком опустить кубок и вернуть ему.

– Mòran taing, милорд! – поблагодарила я, радуясь, что выучила несколько гэльских слов от Пейтона.

С довольной улыбкой он поднял кубок и повернулся к людям в зале.

– Поприветствуйте мисс Кэмерон как мою гостью среди нас и выпейте! – потребовал он и указал служанкам наполнить все чаши, прежде чем опустошить свой кубок, а затем предложил мне место за своим столом. Пейтон выдвинул мне стул, подал наполненную чашу и занял место напротив, рядом со своими братьями.

Я сидела на женской стороне стола. С робкой улыбкой я поздоровалась с сидящей рядом со мной дамой. Черные волосы падали ей на спину, справа и слева на висках пряди были заплетены в косы, которые, как корона, окружали ее голову. Ее белоснежная кожа резко контрастировала с блестящими волосами и зелеными глазами, враждебно ответившими на мой взгляд. Я чуть не опрокинула свое пиво, когда поняла, рядом с кем нахожусь: Натайра Стюарт.

Таинственная красавица выглядела так, как будто она скорее раздавит меня, как насекомое под сапогом, чем сядет за стол рядом со мной.

Я схватилась за свою кружку, чтобы скрыть внезапную дрожь рук. Надеюсь, никто не заметил, как меня прошиб холодный пот. Эта женщина была корнем всего зла. Она была ведьмой и убийцей. Лгунья, которая в скором времени убьет даже собственную мать. Если верить ее признаниям в мотеле, должно быть, уже много лет прошло с тех пор, как она отравила мачеху.

И хотя я знала, что она вместе с Блэром, я не ожидала встретить ее здесь.

Я вытерла лоб, не смея оторвать взгляда от столешницы и опасаясь еще раз взглянуть в лицо этой женщине.

Сколько жизней я могу спасти, если убью ее?

Под столом кто-то толкнул меня, и я подняла голову. Я увидела вопросительное выражение Пейтона и постаралась улыбнуться.

– Могу я предложить тебе немного мяса? – спросил он, указывая на дымящийся кусок жареного поросенка, который подал ему слуга.

Внезапно мне совсем перехотелось есть, и я задалась вопросом, смогу ли я рядом с Натайрой съесть хоть кусочек. При мысли о яде на языке появился горький вкус, а от ее зловещего взгляда кровь стыла в жилах. Но так как было невежливо отказываться от угощений Фингаля, я кивнула и подвинула Пейтону пустую тарелку.

Он положил мне кусочек мяса, тертую свеклу и ломоть хлеба, прежде чем вернуть ее обратно. Затем он предложил мне свой кинжал, чтобы я могла измельчить мясо, потому что вокруг были только деревянные ложки. Я огляделась и увидела, как остальные за столом накалывают мясо лезвием или берут пальцами. Видимо, никто из них не переживал о том, что нет вилок. Стараясь не выделяться, я начала есть так же, как и они.

Мои нервы были на пределе. Слишком много всего одновременно обрушилось на меня. Шум голосов в зале, запах еды и жар, который излучал большой камин, смешались в одну размытую картину. Только разгневанный тон Пейтона заставил меня прислушаться. Они с Шоном наклонились друг к другу и что-то обсуждали.

– … подумай обо мне! – донесся до меня обрывок фразы Шона, который выглядел очень недовольным.

– Ты волочишься за каждой юбкой, вот что я думаю. И даже не смей это отрицать.

– Amadain! Я просто хотел поговорить с девушкой, – защищался Шон.

– Поговорить, брат? И для этого вы пришли в хлев? Не держи меня за дурака, bràthair!

– Думай что хочешь! Но если тебя интересует, что мне рассказала Алина, то заткнись и выслушай меня!

Глаза Шона встретились с моими, и он понизил голос, чтобы я больше не услышала ни слова. Кроме того, мое внимание отвлек громкий шум во главе стола.

Пухлая женщина, седые волосы которой были уложены аккуратными волнами, устроила этот переполох. Она резко вырвала из рук главы Маклинов кубок и разразилась громкой тирадой.

– … и думает, что если он мужчина, то ему ничего не будет! Но я скажу вам только один раз – продолжите пьянствовать, и я откажусь перевязывать вас, потому что ваша рана может снова разойтись, – пригрозила она.

Я наклонилась над столом и прошептала Пейтону, который тоже наблюдал за этим зрелищем:

– Кто это? Ей жизнь не мила?

Пейтон усмехнулся:

– Это почтенная няня Макмиллан. Она что-то вроде доброй души этого замка.

– Добрая душа? Она ругается, как гангста-рэпер!

– Гангста… кто? Берегись, чтобы она этого не услышала, – предупредил Пейтон, потирая ухо. – Иначе она оттаскает тебя за уши и выпорет тебя.

Я была сбита с толку. В самом деле, Фингаль встал со своего стула и последовал за дамой, как школьник, которого в наказание вызвали к доске.

– Что? Я не понимаю…

– Няня Макмиллан была нашей кормилицей, когда мы были детьми. Кроме того, она целительница, повитуха и учительница. Можно сказать, она заведует нашим хозяйством, хотя это вовсе не ее работа. Отец охотно позволяет ей это, потому что со дня смерти матери в этом замке нет женской руки. Няня Макмиллан заполняет этот пробел.

Лорд и няня уже почти вышли в холл, когда Фингаль вдруг остановился и обернулся. Он подозвал к себе мальчишку и указал в мою сторону. Мальчишка тут же повернулся и побежал ко мне.

Мальчик, очевидно, никогда раньше не разговаривал с Кэмероном. Со смесью страха и презрения во взгляде он шагнул ко мне и сообщил, что меня незамедлительно ждут в покоях повелителя.

– В его покоях? И где они? – спросила я Пейтона.

– Я тебе покажу. Возвращайся к своей работе, Михаэль.

Прыщавому лицу не надо было повторять дважды. Он быстро исчез среди остальных слуг. Одного взгляда в сверкающие глаза Пейтона хватило, чтобы признать, что его общество мне в тысячу раз дороже. С облегчением покончив с едой рядом с Натайрой, я поднялась и дала Пейтону проводить меня из зала.

В коридоре послышался голос няни Макмиллан. Она была по-прежнему недовольна, но можно было безошибочно уловить обеспокоенные и почти ласковые нотки.

Негромко постучав, Пейтон открыл дверь, и мы вошли. Возле двери стояла щуплая девушка в аккуратном переднике и чепчике на белокурых косах. Она делала вид, как будто ее тут нет. Вероятно, этот неприветливый тон достаточно часто был адресован ей, поэтому она автоматически застыла как столб.