– Хижину? Какую хижину? – раздраженно спросил он.

Я высвободилась из его объятий и посмотрела на него.

– Ну, хижина у озера Даич. Я не знаю точно, где она, но где-то недалеко от берега и у подножия Пяти сестер. Я должна ее найти.

– Этого не может быть. – Он покачал головой. – То, что ты говоришь, не имеет смысла, Сэм.

– Почему?

– Что бы ты ни имела в виду под этим зданием, они точно не могли взять тебя в плен у озера Даич.

– Нет, я в этом точно уверена! – настойчиво возразила я.

– Это невозможно. Горы, о которых ты говоришь, находятся посреди территории Кэмеронов. Ни один Стюарт не осмелился бы ступить так далеко на вашу землю без особой на то причины.

– Стюарты? Я говорю о Россе и его братьях, – смущенно пояснила я.

Неужели мое путешествие привело меня не только в другое время, но и в другое место? Это возможно? Пришлось подумать и о таком, потому что с кладбища ничего не было видно. Но вода… Я точно помнила туман, который, как мне казалось, поднимался над берегом озера. Я нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Росс и его братья – Стюарты. Иначе зачем им было брать тебя в плен?

Теперь я вообще ничего не понимала. Я села на кровать, а Пейтон подошел к шкафу, где налил мне виски в чашу и подал ее мне.

– Росс сказал мне, что его фамилия Гэлбрейт, – размышляла я вслух, осторожно потягивая напиток.

Пейтон наполнил чашу и себе.

– Верно. Но Дункан и Дугаль – Стюарты. Правда, у них с Россом одна мать, но их отцом был Грант Стюарт. Глава клана. Вскоре после рождения обоих он признал их своими сыновьями, дал им свое имя и взял их к себе в замок.

– Но…

Я уже не знала во что верить. А где же тогда мужчины забрали меня? Надо спросить об этом Росса, чтобы знать, где искать путь назад в свое время.

Пейтон бросил взгляд на дверь. Снаружи в коридоре послышались голоса.

– Мне нужно идти, – с сожалением сказал он. – Поспи немного, а завтра мы все выясним.

На самом деле тяготы последних дней невероятно вымотали меня, а чистая мягкая постель была настоящим соблазном. Я подавила зевок, пытаясь возразить, когда Пейтон направился к двери.

– Мы не можем делать перерывов, – слабо протестовала я. – Я должна спасти тебя. На карту поставлено твое будущее.

– Клянусь любить тебя вечно, даже если тебе не удастся спасти меня.

Он вытащил свой Sgian dhub из-за пояса.

– Я клянусь тебе… – сказал он и сделал надрез на своей ладони, – … простить тебя, если ты не сможешь этого сделать. Любить тебя, несмотря ни на что, и умереть с надеждой, что я достоин твоей любви.

Окровавленный кинжал опустился в виски, а затем упал на пол, оставленный без внимания, когда Пейтон поднес чашу к своим дрожащим губам.

– Пейтон, я…

Я хотела заверить его, что сделаю все, чтобы спасти его, что мне не нужны его клятвы, потому что я не намерена потерпеть неудачу. Но втайне я знала, что гарантии нет. Я также знала, что нет смысла торопить события. Сегодня уже ничего нельзя поделать.

– Ты прав. Но если ты думаешь, что эта клятва что-то изменит, то…

– Я так не думаю. Меня успокаивает то, как серьезно ты относишься к своему делу, – пробормотал он, нахмурившись. – Выпей все-таки, а потом поцелуй меня в последний раз, прежде чем я уйду, – потребовал он.

И, повинуясь, как марионетка на нитях судьбы, я сделала это.

Стук в дверь вырвал меня из сна. Воздух в комнате был ледяным, и моим босым ногам стало холодно на полу, когда я, завернувшись в одеяло, направилась к двери. Я приоткрыла ее и удивилась, увидев служанку с подносом.

– Madain math. Лорд прислал вам это и велел спросить, не нужно ли вам что-нибудь еще?

Я взяла поднос с овсяными лепешками, медом, чайником чая и карамельным яблоком и покачала головой:

– Нет, спасибо. Передайте ему мою благодарность и заверьте, что у меня есть все, что мне нужно.

Девушка поклонилась, прежде чем оставить меня наедине со вкусностями, и ушла.

Щедрость Фингаля удивляла меня. На мне была чистая ночная рубашка, была миска для умывания с кувшином свежей, хоть и холодной воды, и даже маленький кусочек мыла, пахнущего еловой хвоей. К тому же мягкие одеяла, и красивая комната, и этот богатый завтрак…

Все это, несомненно, было расточительной роскошью для многих людей того времени. Так почему же он так ко мне относился?

При мысли о том, каковы были планы Блэра относительно моего содержания, меня это удивляло еще больше. Заключенные должны быть в подземелье, и их не приглашали за стол. Что еще больше поразило меня вчера, когда я почувствовала враждебные взгляды обитателей замка Буррак.

Продолжая размышлять, я наслаждалась восхитительным вкусом овсяной лепешки, намазанной медом, а также яблока и горячего чая, прогнавшего холод у меня изнутри.

Я почувствовала себя новым человеком, когда съела все и надела зеленое платье госпожи Маккуарри. На это я решилась по той простой причине, что оно было самым теплым. Тем не менее я бы все отдала за то, чтобы влезть в джинсы и толстовку с капюшоном. Когда же они, наконец, будут изобретены?

Я открыла окно. Холодный чистый утренний воздух ворвался внутрь, предвещая солнечный день. Небо было чистым и безоблачным. Как всегда. Теперь, когда мне больше не приходилось проводить целый день в пути на лошади, дождь прекратился. В последние дни мне очень хотелось такой погоды, и я радовалась первым солнечным лучам, которые, как волшебные мазки, освещали горизонт оранжево-красным светом. Вершины Грампианских гор зарделись красным. Это было невероятно красивое зрелище. Один из тех волшебных моментов, которые встречались мне только в Шотландии.

Но день еще только начинался, и мне не хотелось думать о том, что он для меня готовит. Правда, Пейтон теперь доверял мне, хоть в моем рассказе для него и не было ничего разумного, но я еще ни на шаг не приблизилась к его спасению. Я понятия не имела, где найти Ванору, не говоря уже о том, как вернуться в свое время, теперь, когда не было ясно, где меня забрал Росс. Это нужно было выяснить в первую очередь.

К моему удивлению, судьба была ко мне благосклонна, потому что уже в следующее мгновение на пороге стоял Росс.

Его вид в то утро был менее воинственным, потому что он не надел сегодня ни своего меча, ни кожаного камзола. Благодаря этому он стал выглядеть моложе, чем мне показалось сначала. Он вполне мог быть моего возраста.

Это осознание усилило мое уважение к молодому шотландцу. Я видела, как он сражался с мужчинами, которые казались в два раза сильнее его. Как бы там ни было, воевал он, скорее всего, уже давно. Глядя ему в глаза, я могла поверить, что Росс Гэлбрейт сражался каждый день своей жизни. Мне казалось важным узнать о нем как можно больше. Выяснить, почему мне суждено его убить. Особенно сейчас, когда он так дружелюбно смотрел на меня, этот поступок был совершенно немыслим.